Старшая жена. Любовь после измены - стр. 13

- Шоколадку не хотите? Я после смены ее обычно ем. Не стесняйтесь, берите. Она поднимет вам настроение, - улыбается он, а мне кажется, будто издевается.

- А у меня плохое настроение? – да, я сейчас не настроена любезничать.

- В какой-то степени да, - усмехается он. – У вас все на лице написано.

- Интересно, - цокаю я. - И что же у меня еще написано на лице?

- Что вам плохо, - серьезно, без тени иронии говорит он.

Между нами воцаряется молчание. Нервно чешу бровь, глядя прямо перед собой. Привычка с детства. Вспоминаю, что перед тем как выйти из дома посмотрела в зеркала и ужаснулась: вчерашняя восточная принцесса сегодня стала злой, невыспавшейся и несчастной теткой. Лицо немного опухло от слез, траурно чернели глубокие ямы под глазами от недосыпа.

- Да, мне плохо, - соглашаюсь я.

- И вам сейчас названивает причина вашего «плохо», - улыбается он, указывая на телефон, в моих руках. Смотрю на дипслей: наше с Рустамом фото в обнимку и надпись «Любимый». Нет, милый, не в этот раз.

- А, пусть звонит,- равнодушно машу я рукой.

-Я не претендую на роль священника на тайной исповеди, но иногда легче выговорится незнакомцу, чем копить все в себе до инфаркта. Ну знаете, как попутчики в поезде, -

- Никогда не ездила на поезде, - признаюсь я.

- Да ладно? Серьезно? С какой вы планеты? Это же самый экстремальный транспорт в стране.

- Да как-то не особо получалось, - пожимаю плечами. – В основном на самолете.

- Вы знаете, говорят, что попутчику в поезде легче открыться, потому что люди потом разъезжаются в разные стороны и забывают друг о друге навсегда.

Задумываюсь. Интересная практика исповедаться незнакомцу, которого я больше никогда не увижу.

- А давайте попробуем. Мне начать? – он кивает. - Мой муж предлагает мне тройничок, - выпаливаю я, и мой собеседник хмурится.

Я вдруг понимаю, как он хорош собой. Густые черные волосы, модная щетина, широкие плечи, мускулы и...красивые руки. Всегда обращала внимание на руки. У него они сильные, с выпуклыми венками чуть ниже локтя и на кистях. А пальцы длинные, идеальной формы. Одет обычно, не вычурно: синие джинсы, белая футболка. Вспоминаю, что мужчина идет со смены, а значит он либо полицейский, либо пожарный. Я склоняюсь к тому, что он оперативник. И внешность подходит, и вопросы задает так, что ответишь. И зашел ведь с шоколадки, чертяка!

- Удивлены? Но выдохнете. Он хочет, чтобы я приняла его токал и его право жить на два дома.

- Печально, - хмыкнул он, и отломив кусочек шоколадки, протянул мне. - Все-таки угощайтесь.

Я взяла маленький кусочек и отправила его в рот. Как только почувствала вкус на языке, поняла, что очень проголодалась.

- А что печального? Ему в кайф, а мне в петлю.

- Печально, что ваш муж настолько дурак, что заставляет плакать такую женщину, как вы. И еще печальнее, что вы вообще замужем.

Смотрит на меня так, будто хочет проникнуть в душу. Я это понимаю, и в моем сознании вдруг резко запускается программа "Опасность". Краска приливает к лицу от его взгляда; ладошки чешутся от нервов, а в голове вообще все мысли всмятку. Никогда прежде я не позволяла себе никем увлекаться. Для меня всегда существовал только один человек - Рустам. Но мой организм решил провести шоковую терапию.

- Извините, но мне пора.

-Да, конечно, - очнувшись, говорит он.