Старосветские убийцы - стр. 16
– Мне грозит ад? – делано испугался Тоннер.
– Как же! – изумилась Суховская. – Отец Алексей говорит: всех неправославных – прямо туда!
– Значит, буду гореть в приятной компании! Вся моя семья – католики: дедушка, родители, братья, сестры.
– Какой вы семьянин! – восхитилась Суховская.
Стол установили покоем в центральной комнате господского дома. Шторы задернули, но все равно было необыкновенно светло: свет множества свечей, вставленных в разномастные канделябры, отражался от зеркал, украшавших стены, от блестящих серебряных подносов и от бесчисленного множества бокалов – пятидесяти гостям под каждый напиток. Искусно разбросанные лепестки роз, астр и ноготков украшали ослепительно-белую скатерть, а на накрахмаленных до хруста салфетках были вышиты инициалы хозяев.
Супружеская чета заняла центральное место. Генерала, как наипочетнейшего гостя (такого звания никто из гостей не имел), посадили рядом с молодой.
«Новоиспеченная» княгиня Северская очаровала Павла Павловича еще в церкви, а после вручения подарка Веригин понял, что в нее влюблен!
Молодые супруги принимали поздравления незадолго до обеда посреди портика, украшавшего парадный вход усадьбы. Генерал дарил свою табакерку одним из первых.
– Вы армейский друг Василия Васильевича? – поинтересовалась Элизабет. Она говорила по-русски почти правильно, но чуткое ухо стоявшего неподалеку Тоннера уловило акцент, причем не французский.
– Нет, сударыня, – ответил Веригин. – Знакомы несколько часов. Провидению было угодно, чтобы восемь путешественников попали сегодня на вашу свадьбу: на тракте сгорел мост, а князь милостиво нас приютил и пригласил на торжество.
– Как сгорел мост? – Княгиня продолжала улыбаться, но лицо ее приняло озабоченное выражение. – Это правда, любимый?
– Да, ма шер.
– Отчего не сообщили мне?
– Мон ами, неужто в такой день вам есть дело до какого-то моста?
– Базиль, – назвала она князя на французский манер, – надеюсь, вы не забыли распорядиться о починке?
– Не успел, в церковь торопился, – раздраженно ответил Северский.
– Это же минутное дело! Но не беда, сейчас все исправим! – Княгиня махнула рукой, и тут же, словно из воздуха, материализовался ее управляющий. – Павел Игнатьевич, пошлите Ерошку к Никите Соленому, старосте в Красном. Пусть отправит тамошних мужиков чинить мост. Бревна и доски пусть возьмут, что на новую мельницу заготовлены. Да… И чтоб факелы прихватили – ремонт надо сегодня закончить.
Павел Игнатьевич еще вносил указания в маленький блокнотик, а к нему на всех парах уже бежал кучер Ерошка. Генерал, и сам умелый командир, не успел заметить, как его позвали. «Да, – подумал он, – такой женщине и полк можно доверить! Да что полк – армию! Повезло князю с супругой – будет с ней как у Христа за пазухой».
Генерал обычно не афишировал своего холостяцкого положения, на прямые вопросы прелестниц отшучивался солдатской песенкой: «Наши жены – пушки заряжёны». Но, будучи по натуре романтиком, всю жизнь искал ту, что полюбит с первого взгляда. Тысяча чертей, сегодня Веригин ее нашел! И именно сегодня она вышла замуж за другого. Эх! Судьба – злодейка, жизнь – копейка.
Обед разносили не по чинам, так что и генералу, и гостям на дальней стороне стола, где сидела молодежь: Тучин, Угаров и барышни Растоцкие, – одновременно подали холодный пирог с рыбой. Старшая из барышень, Машенька, по строгому повелению матушки, изо всех сил старалась понравиться Александру. Поначалу вела себя жеманно: разговаривала исключительно по-французски, слова растягивала, подчеркивая, как ей все наскучило и утомило. Опытного Тучина ее поведение позабавило, и он решил подыграть – изображал пресыщенного денди, отвечал лениво и невпопад. Украдкой оба наблюдали друг за другом, и, когда случайно взгляды их пересеклись, молодые люди не выдержали и весело расхохотались, опечалив другого Машенькиного соседа, Дмитрия Александровича Карева.