Старчество на Руси - стр. 3

. meditatio), означающим делание, в котором сливаются чтение, размышление, молитва и созерцание[5]. Поучаясь в словах Писания (Пс 1:2), монашествующие первых веков ежедневно на соборной и келейной молитве прочитывали значительные отрывки из него, произнося их речитативом вслух, что органично перерастало собственно в молитву[6]. Вероятно, с первых дней возникновения монашеских общин предметом аналогичного молитвенного размышлении (но, может быть, без обязательного ежедневного чтения) стали и речения Отцов, которые «рассматривались так же, как Слово Божие, органическое продолжение Священного Писания»[7], поскольку, как свидетельствует преподобный Варсонофий Великий, «Бог чрез Божественное Писание и чрез Отцов указал нам путь спасения».

О том, что слово Библии и слово святых в практике древнего благочестия стояли бок о бок, говорят и дошедшие до нас памятники той эпохи. На рубеже IV–V веков преподобный Ипатий утверждал, что монашеская жизнь немыслима «без размышления над Священным Писанием и проникновения в смысл наставлений святых Отцов»[8]. Преподобные Варсонофий и Иоанн (VI в.) уже прямо используют их высказывания в ответах на вопросы учеников (например, ответы 214, 288, 701 и др.), хотя в большинстве наставлений по-прежнему приводят только слова из Писания[9]. Это подтверждает типологическое тождество между Священным Писанием и писаниями и речениями святых Отцов как выразителями Священного Предания, понимаемого «как непрерывающееся действие Духа Святого в Церкви»[10].

Постепенно святоотеческие писания все чаще включались в число текстов, привлекаемых для молитвенного чтения[11]. Если мы обратимся к истории русского монашества, то увидим, что со времени преподобного Паисия Величковского у православных подвижников наблюдается значительный рост интереса к творениям их предшественников. Это было частью более масштабного процесса возрождения духовной жизни и старчества в этот период[12]. В монастырях преподобного Паисия чтение святоотеческих писаний было важнейшим компонентом воспитания инока наряду с откровением помыслов и Иисусовой молитвой. В русской традиции наиболее известным сторонником включения произведений Отцов в практику молитвенного чтения был святитель Игнатий Брянчанинов. Широко известны его слова о том, что в наше время без чтения творений святых Отцов для инока невозможно спасение. Ученики преподобного Паисия вместе со старчеством принесли в Россию и практику чтения святоотеческих писаний. Распространение того и другого шло бок о бок, поскольку вслед за увеличением значения и авторитета старца растет и внимание к слову наставников прошлого. Рукописные Патерик или книга Слов преподобного Исаака Сирина тогда ценились так же высоко, как в первые века монашества – драгоценный список Евангелия. Недаром центром обработки и издания святоотеческих творений стала именно Оптина пустынь – сердце старческого руководства.

Благодаря распространению традиции преподобного Паисия, проповеди святителя Игнатия и других церковных писателей, к концу XIX века молитвенное чтение Отцов прочно вошло в жизнь русских обителей. И когда с наступлением богоборческой эпохи русский подвижник вынужден был идти в мир для свидетельства своей верности Христу, он передал тем, кто и в новых условиях был готов принять Благую Весть и понести свой крест (Мф 10:38 и др.), вместе со старческим руководством и молитвой и заповедь о молитвенном чтении святоотеческих творений. Новому поколению христиан было суждено хранить заветы своих ушедших учителей посреди враждебного мира, часто в тягостном духовном одиночестве. Тогда со страниц с риском для жизни сохраненных книг, рукописных отечников и патериков для них звучали голоса тысячелетнего христианского Востока, родной Русской Церкви, а иногда – их собственных наставников, новых мучеников и исповедников. Члены гонимой Церкви вникали в силу этих слов, сердцем выучивали их.