Старая прялка - стр. 5
– А знаешь ли ты, добрый молодец (тут Витька подбоченился, выпятив свою богатырскую грудь), что прихожусь я двоюродной сестрой Кикиморе. Может, слыхал о такой?
Витьке вспомнилась старая книга русских сказок и былин. Там было одно существо такого противного вида, какого в наше время только на картинке и увидишь. Он туманно ответил:
– Да… то есть нет!
Старушка ещё раз к нему пригляделась и вздохнула:
– Мы все больше по избам поселялись… хозяюшкам помогали. Кикиморы, те, как правило, шитьём занимались… а мы, духи-Бабаськи, пряли. Ох и мастерица я была прясть. Бывало, за ночь столько напряду пряжи… что самой не верится. А сейчас что ж… Нет того куража. А всё оттого, что хозяева настоящие перевелись… Никто уже не водит ни овец, ни коз… Вот и шерсти браться неоткуда. Какой век так в рваном платке и хожу. Ох и стыдобушка.
Витька, любитель всяческих тайн и секретов, стоял, широко открыв глаза, и жадно слушал.
– Так испокон века у прялки и нахожусь. Вроде как её охраняю. Бывало, нас радовали чаркой браги и чашкой снеди. Считалось, как нас задобришь, так и жить будешь. Это теперь я перебиваюсь, чем придется…
– Вы что ж, мышей ели? – ужаснулся Витька.
Старушка постучала согнутым пальцем его по лбу:
– Ты что, милый, того? Аль у тебя голова чепухой всякой забита? Дурашка, ты и есть дурашка.
Витька надул губы, ему до слез было обидно слышать о себе такое.
– Чего вы обзываетесь, – сказал он дрогнувшим голосом.
– Сам хорош, – укоризненно ответила старушка и, нарочно косноязыча, противным голосом передразнила: – Вы мы-ы-ышей ели… Надо же такое придумать! С кошкой меня сравнил. Тьфу, срамник!
Витька и сам уже сообразил, что, если долго находиться в одиночестве, любой человек поневоле одичает, но вот с мышами он, конечно, перегнул. Он виновато взглянул на старушку, которая стояла с обиженным видом, демонстративно отвернувшись. Выказывая своё дружелюбие, Витька примиряюще сказал:
– Бабась, а Бабась… давай мириться.
В глазах старушки пробудился интерес:
– Как это… мириться?
Обрадованный тем, что Бабася оказалась незлопамятной, Витька торопливо и горячо объяснил ей церемонию заключения мирного договора. Они сплели свои мизинцы.
– Мирись, мирись и больше не дерись!
Витька, гордый тем, что завёл дружбу с таким замечательным существом как Бабася, преисполненный важности момента, еще от себя добавил:
– Мир заключается на вечные времена.
Процедура заключения мира на вечные времена получила полное одобрение старушки:
– Ишь ты, как сказано… Значит, мирись, мирись… И не абы как… А на вечные времена!
Витька с готовностью кивнул:
– Ага!
Бабася наморщила свой крошечный носик, будто собираясь чихнуть. Но, к удивлению Витьки не чихнула, а тихонько захихикала:
– Хи-хи-хи!
Это она так смеялась.
Догадываясь, что её писклявый смех – предвестник веселья, Витька радостно запрыгал на месте:
– Ура!
Его настроение передалось и Бабасе. Давно она так не веселилась.
– Жить мне, не пережить! – воскликнула старушка и так лихо притопнула великоватыми башмаками, что Витька даже испугался за её здоровье. Но Бабася от древности, как ожидалось, не развалилась, чем ещё больше вызвала к себе уважение.
– Ну, Бабася, ты даё-ёшь! – восхитился Витька.
– Это еще что, – похвалилась старушка. – Я и не такое могу.
Она по-молодому взмахнула руками, срывая голос, крикнула: