Старая прялка - стр. 18
Сегодня Витька как раз и собирался приступить к их осуществлению, но тут в самый неподходящий момент, когда он было уже совсем собрался на улицу, вмешалась бабушка.
Она поверх очков оглядела щупленького загорелого Витьку, дикий и взъерошенный вид которого произвёл на неё самое неблагоприятное впечатление.
– Витя! – сказала бабушка торжественно. – Сегодня не обычный, день не будничный, а праздничный. Поэтому тебе следует переодеться.
– Подумаешь, – независимо сказал Витька и поддёрнул поудобнее облезлые видавшие виды шорты. – И так сойдет.
– Нет, не сойдет, – наставительно сказала бабушка. – Сегодня большой леригиозный праздник, и будь добр подчиниться.
Витька, приняв вид обиженный и неприступный, буркнул:
– Какой такой еще праздник?
– Троица, – ответила бабушка и таинственно улыбнулась. – Ты разве не приметил в доме никаких изменений?
Витька огляделся по сторонам. Голова его сегодня настолько была занята предстоящими делами, что он и не заметил рассыпанную по кухне богородицину травку. Судя по тому, что травку не на всякий праздник рассыпают в доме, Витька поверил в необычность сегодняшнего дня, и по всему выходило, что бабушку не так-то легко будет уговорить оставить его в одежде, в которой он привык ходить.
Витька решил прибегнуть к подхалимству:
– Бабуль, а бабуль, – заговорил он умильным голосом. – А ты за миллион рублей дохлую кошку съела бы?
– Бог с тобой! – испуганно перекрестилась бабушка. – И надо же такое придумать.
– А за два миллиона?
– И не за два, и не за десять. Я ещё в своём уме.
– Вот и я говорю: «Моя бабушка и за миллион долларов не будет есть дохлую кошку… Потому что… потому что моя бабушка самая классная бабушка на свете!
– Кому говорил?
– Не важно. Ну, так я пошёл? – деловито спросил Витька.
Бабушка поверх очков растерянным взглядом проводила его до двери, но потом спохватилась:
– Куда пошёл? А переодеваться? Я разве непонятно сказала? Витя, ты своими непредсказуемыми выходками очень меня расстраиваешь. Как можно?
– Да-а, – жалобно заныл Витька, идя на очередную хитрость. – Больного человека то и дело заставляют одеваться и раздеваться. И ни капельки меня никому не жалко.
– А раз больной, – вконец рассердилась бабушка, – так и сиди дома.
– Уж и пошутить нельзя, – торопливо начал оправдываться Витька, по- настоящему перепугавшись, что бабушка его не отпустит и в новой одежде. В воспитательных целях бабушка принципиально не шла ни на какие соглашения, считая, что это безнравственно и действует разлагающе на ещё неокрепшие души подрастающего поколения. – Конечно, я пошутил. Не дожидаясь пока бабушка передумает, Витька под рукомойником сполоснул лицо и даже проявил инициативу, смочив непокорный вихор и тщательно пригладив его ладонью, став при этом похожим на какого-нибудь маменькиного сынка – презренную во все времена личность. Но бабушка на этот счёт имела собственное мнение, похвалив:
– Славный мальчуган!
Получив от бабушки чистую одежду – брюки и светлую рубашку, которую и надевать-то было страшно, и подробные указания, как себя вести, чтобы не испачкаться, славный мальчуган скромно вышел за дверь. На улице он быстро оглянулся на окно (не подглядывает ли за ним хитрая бабушка) и быстро взъерошил волосы. Теперь голова была в полном порядке. Хотел еще запачкать и новый костюм, чтобы поменьше отличался от старого, да стало жаль бабушку, которая, ошибочно думая, что в любой одежде Витька может чувствовать себя вольготно, всю ночь стирала и наглаживала. Витька обречённо вздохнул и поддел ногой ни в чем не повинного голенастого бабушкиного петуха, с горделивым видом расхаживающего по двору среди кур в отсутствие своего конкурента.