Стану смелой для тебя - стр. 10
А позвонить Елене и спросить, ничего ли не нужно, – нет.
И особенно болезненно Санте было переживать тот факт, что Чернов – в числе этих людей. Он не кичился своей связью с Петром, которая была, пожалуй, куда более сильной, чем у других. Но со смертью отца он просто ушел из жизни оставленных им жены и дочери.
Ничего им не должен был, Санта это понимала… Но его безразличие всё равно делало ей больно.
Потому что к нему у Санты было особое отношение. Очень-очень особое…
По предплечьям снова пошла волна мурашек, Санта на секунду зажмурилась, чтобы вернуться в реальность, кашлянула несколько раз…
– У него такая же память, как у всех, мам. И ты не должна была… Я не хочу чувствовать себя обязанной… Чернову.
Произнести заветное «Данила» Санте было сложно. Правда она в жизни не обращалась к этому мужчине по имени. Она вообще к нему никак не обращалась. Обычно просто глотала язык и терялась. Выглядела, наверное, как недоразвитая дура… А он усмехался немного иронично, слегка искристо и говорил: «привет»…
Чернов просто проявлял дружелюбие к дочери начальника, а дочь… Наверное, действительно дура, раз ей хватило этих улыбок и тихих приветствий, чтобы влюбиться. И не хватило четырех лет, в которые он продемонстрировал лучше некуда: она ему не интересна как человек, чтобы успокоиться.
– Санта, – с тем, как голос младшей Щетинской уверенность терял, голос старшей становился всё более твердым. Иногда Елена тоже пыталась достать из закромов памяти тон и аргументы мужа. Очень редко. Но всегда умело. – Я уже позвонила Даниле. Данила уже сказал, что с радостью поможет тебе со стажировкой. Раз ты мне звонишь – тебе уже написали и наверное пригласили на собеседование…
– И задания отправили…
Санта перебила тихо, признаваясь на выдохе.
– Вот видишь… Тем более… А теперь подумай, как мы будем выглядеть, если после всего этого ты напишешь, что произошла ошибка и стажироваться в Веритас ты не хочешь… Ну это же глупость, Сантуш…
Под конец тон Елены снова стал нежным. А уверенность Санты в том, что она ни за что в жизни… Улетучилась.
– Сделай задания. Сходи на собеседование. Да хотя бы просто привет от меня передашь, скажешь, что я скучаю. На чай зову…
Лена попыталась перевести в шутку, а Санте стало откровенно неловко. Мама не знала, что этот человек значил для Санты в детстве и значит до сих пор. Никто не знал.
– Я видела, ты его читаешь. Он тебе нравится. И отец говорил, что профессионал он хороший. Петя не промахнулся бы, малыш. А я хочу, чтобы тебя учили лучшие. Пожалуйста… Для меня…
Ответом младшей Щетинской снова был вздох. Тяжелый… И пораженный. И как с таким неумением стоять на своем она будет хоть кого-то представлять в судах? Да она же сольет любое дело…
Чтобы пресечь попытку удариться в самобичевание на взлете, Санта мотнула головой, задерживаясь на ростовом зеркале у кровати.
Она молодая. Она красивая. Она – выпускница престижного юрфака с почти полученным красным дипломом. Она заслуживает лучшего. Беда в одном: это нужно чувствовать, а не повторять для себя же.
– Только больше никогда, мам…
Санта попыталась замаскировать свою капитуляцию под требованием.
– Конечно, Сантуш… – Елена с радостью подыграла, но по голосу было слышно: она чертовски довольна! Даже улыбается… Как-то заразительно. Настолько, что Санта чувствует, что руки начинают подрагивать от волнения и нетерпения, а губы растягиваются… – Больше ни в жизни! – И Елена клянется, а Санта понимает: это всё до первой необходимости дать дочке подобный новый пинок.