Стану ему женой. Ребенок от монстра - стр. 27
С той стороны, где стоял Геннадий Александрович, не хватало человека. В кадр попал край рукава, почти незаметный на фоне пиджака гендиректора. Костюмы были практически одного цвета. С другой стороны снимок, видимо, обрезали для симметрии.
– Интересно… Кто это?
Снимок был точь-в-точь, как в кабинете. Кого же отрезали с этого праздника жизни?
Аня окончательно расковыряла сырник, съела половину, второй пришлось доедать мне. Несмотря на усталость и капризы дочки, уходить не хотелось. Среди людей я чувствовала себя в безопасности.
Дочка перемазалась джемом, и я наклонилась, вытирая мордашку салфеткой, а когда подняла глаза, чуть не рухнула под стол. За окном кафе бдительно оглядывался мужчина в черном костюме.
Они не отстали.
Удостоверившись, что того, кто им нужен, нет в гостинице, начали обшаривать прилегающие улицы. Подхватив возразившую ревом дочку под мышку, я вместе с сумкой метнулась в туалет, пока они не догадались обшарить кафе.
В кабинке я поставила Аню на влажный кафель, а сама села на унитаз.
В Пекине сейчас ночь, мне жаль его будить, но больше не у кого спросить совета!
– Меня преследуют, – прошептала я, когда в трубке раздался заспанный голос Каца. В груди возник холодный спазм, словно ужас происходящего стал осязаем после того, как я произнесла это вслух. – Я убежала из гостиницы, сижу в кафе, эти люди обходят улицы.
– Не выходите, – сразу же сказал он. – Вызовите полицию и скажите, что вас преследуют.
– Я боюсь…
– Вам нечего бояться! – отрезал Эмиль. – Вы ничего противозаконного не сделали!
На заднем плане раздался шум: разбуженная Дина спрашивала, что случилось. Эмиль отстранил трубку, я услышала приглушенное: «Это Лена».
– …пусть обратится в агентство.
Я слушала, как они препираются. Беспокоить Каца всегда было неловко, мне казалось, он нас с Аней недолюбливает, хотя никак не давал об этом понять. Но то ли я подспудно улавливала это шкурой, то ли такое впечатление создавалось из-за его холодности. Дина – другое дело. Я чувствовала, что она на моей стороне. И когда она вмешалась в разговор, сразу стало легче.
– Лена, обратитесь в охранное агентство, – вновь раздался голос Каца. – Они охраняли мою семью. Я позвоню, вас заберут.
– Даже если это что-то серьезное? – я вспомнила, как Эмиль не хотел лезть в разборки.
– Они специализируются на таких проблемах. Давайте адрес.
Точного адреса я не знала, но, как смогла, объяснила, в какое кафе меня занесло.
– Не выходите, – повторил он, прежде чем отключиться.
Я сжала трубку в кулаке и выдохнула – как будто холодом. Мучило жуткое предчувствие: случится что-то плохое. Такое же ощущение надвигающейся беды я испытывала, когда умерла мама, когда мы расставались с Андреем... Аня, уловив мою тревогу, начала хныкать.
– Т-ч-ч, – строго прошипела я, и посадила ее на колени.
Хорошо. Предположим, киллер мог узнать обо мне.
Достаточно было завести связи в криминальной среде и слухи бы донесли, что у Ремисова есть ребенок. Я открыла фото портрета, чтобы держать перед глазами. Пролистала, что было. Там были и другие мои работы: лучшие, те, которыми я гордилась и притащила на собеседование, наивно поверив, что они чего-то стоят.
Это единственное, что осталось от прошлой жизни, то, что я ценила. Но и эту ценность смяли и выбросили в мусор…