Стану ему женой. Ребенок от монстра - стр. 21
– Что натолкнуло вас на эту мысль?
– Меня пытались использовать, – в ночном номере было страшно говорить вслух, но я рассказала, как обманом заманили на работу, а через пару недель директор погиб от пули снайпера. – Я его видела. Убийца меня отпустил. Потом оказалось, это он устроил меня в компанию через завербованного сотрудника. Вычислил еще в Пекине…
– Нетипичный почерк, – Кац мгновенно, как зверь, напрягся. – Что-то странное!
В криминальных разборках бывший бандит и лидер группировки разбирался, как никто другой. И если он говорит, почерк странный – так и есть. По спине прошел озноб. Я попала в крутой, непонятный замес без правил.
– Я не понимаю, зачем это, если Андрея нет…
Нет в живых.
– Цель не вы, – согласился Кац. – Хотели бы убить, уже бы убили. Я не знаю, Лена. О Ремисове давно ничего не слышал. Тело не обнаружили. Это не говорит, что он жив…
– И то, что мертв, тоже не говорит.
– Да. Вы ни с кем не связывались, не звонили домой из Пекина?
– Клянусь, что нет.
– Как он вас нашел? Это невозможно, – Эмиль повторял мои мысли. – Под фамилией Макина вы неизвестны. Даже если бы Ремисов раскололся, о новых документах он не знал.
Я прикусила губу.
Еще раз имя мне меняли в Китае.
Я уже понимала, почему. Эмиль знал, что Андрея взяли. Неизвестно, убили его, ушел он или его забрали и подвергли пыткам, чтобы выбить информацию. У них с Эмилем был уговор. Даже Андрею не сказали, куда нас увозят. Документ нам с дочкой меняли из тех же соображений – старую фамилию Андрей знал. Эмиль поменял несколько букв, чтобы мне было привычнее. Окончательно запутал след. Андрей не знал о нас ровным счетом ничего.
– Я нарисовала убийцу, – добавила я. – Пришлю, вдруг вы его знаете…
– Вам нужно уезжать.
Я оглянулась на измученную температурой, спящую Анюту, и мысленно согласилась.
– Через два дня я буду в Москве, можете улететь со мной в Пекин. Оставайтесь в гостинице, никуда не выходите. Я позвоню.
– Спасибо, – искренне прошептала я, всегда помня, что он мог отказаться.
– Пока не за что.
Он первым бросил трубку. Я сфотографировала рисунок рядом с лампой, чтобы света было побольше, и выслала Кацу.
Пришло сообщение: «Выясню, кто это».
Я отключила телефон и осторожно легла с дочкой. Голова гудела, свинцовые веки опустились сами. Я к этому состоянию привыкла, когда родилась Аня, и даже овладела волшебным даром засыпать, как только голова коснется подушки. Кукла оказалась между нами. Я обняла игрушку с другой стороны, как дочка.
Как его не хватает… Не хватает тепла, руки на щеке, поцелуя в темя. Придется вернуться в Пекин. Если он погиб: он сделал это ради нас, чтобы со мной и Аней все было хорошо. А если жив…
Я открыла глаза, устало глядя в потолок.
Если Андрей жив, и на меня вышли, используя почти шахматную комбинацию – тем более я должна уехать.
Не стоило приезжать.
В Пекине было сложнее, но там я думала об Андрее меньше. Москва пробудила воспоминания. Вместе с ними пришла боль.
Неизвестность так тяжела: постоянно дает ложную надежду, а затем отбирает. Иногда ужасный конец предпочтительней – его можно принять. Пройдет ли моя тоска по нему? Или до конца жизни я обречена переживать это?
Я засыпала со слезами на глазах. Во сне пришел он, чего уже давно не случалось, сидел на кровати рядом и гладил волосы, разметавшиеся по подушке. Шептал на ушко, и, казалось, еще чуть-чуть и я начну разбирать нежные слова. После вчерашнего я боялась кошмаров. Андрей забрал на себя часть моих тревог, впрочем, как всегда, когда… был жив.