Становясь Лейдой - стр. 12

Во всем виновата она сама. Сестры предупреждали, что нельзя так рисковать.

Светловолосый крикнул с причала:

– Все, привязана намертво. Takk.

Маева понимала слова, но не понимала их смысл. О ком он сейчас говорил, о лодке или о ней самой?

Бородатый вернулся к штурвалу и встал перед Маевой, подбоченясь. Сразу видно, что он был высокого мнения о себе и привык побеждать и покорять.

– Это я должен благодарить тебя, друг. Без тебя я бы не спасся. – Он обращался к своему другу, но смотрел на Маеву, сжавшуюся под одеялом.

Она смотрела на море. Искала знаки, обещавшие спасение ей самой. Может быть, сестры видели, что случилось. Может, они где-то рядом и выжидают удобного момента? Ее разум как будто разламывался по краям.

Где ты, любимый, когда ты мне нужен больше всего?

– Не хочу даже думать о том, что могло бы случиться, если бы я тебя не нашел. – Светловолосый поднялся обратно на траулер, его голос был очень серьезным. – Хотя ты все равно вернулся со знатным уловом.

Двое мужчин стояли бок о бок, глядя на Маеву.

Она ощущала в них что-то звериное, дикое. Она чуть отодвинулась, поплотнее закуталась в одеяло, подобрала под себя ноги. Сгорбилась, чтобы казаться меньше. Ей хотелось исчезнуть. Броситься в воду и плыть без оглядки. Но сейчас она слабая и уязвимая. На таком холоде ей далеко не уплыть.

Она прислонилась головой к борту и ударилась обо что-то затылком.

– Осторожнее, – крикнул светловолосый.

Он протянул над ней руку. Вытянув шею, Маева уставилась на инструмент, который раньше видала только издалека. Инструмент из поучительных страшных историй, которыми сестры пугали ее, когда она была совсем маленькой. Охотничий молот на длинной ручке, затупленный с одной стороны, чтобы забить зверя насмерть. На другой стороне – острый крюк.

Чтобы выпотрошить добычу, вспороть брюхо от горла до чресел.

Ее дыхание сбилось. Мужчины этого не заметили.

Светловолосый поскреб рыжеватую щетину у себя на подбородке и указал рукой на деревню на вершине холма:

– Иннесборгу я сообщу сам. Но кто-то должен сказать жене. – Он помедлил и пробормотал: – То есть вдове.

Бородатый стянул с головы вязаную рыбацкую шапку.

– Я скажу сам. Будет не по-людски, если ей скажет кто-то другой. – Его голос дрогнул.

Светловолосый молча кивнул.

Маева старалась унять свой страх, сосредоточившись на разговоре мужчин. Она гадала, что было причиной гибели судна, с которого спасся один бородач: он вышел на промысел вместе с командой, несмотря на штормовой ветер?

– Ну, давай, Ганс. Выскажи, что у тебя на уме. – Его глухой голос дрожал. – Ты меня предупреждал, я тебя не послушал. Антум погиб из-за моего упрямства. – Он надел шапку обратно и натянул ее низко на лоб.

Ганс открыл рот, собираясь ответить, но не стал ничего говорить.

Они оба смотрели на горизонт. Притихшие, погруженные в свои мысли.

Маева воспользовалась представившейся возможностью и начала потихонечку отползать в сторону. Может быть, она сумеет сбежать, если не будет терять ни секунды; их горе станет залогом ее спасения. Она поднялась на ноги и сделала три быстрых шага по скользкой палубе, одной рукой придерживая одеяло, наброшенное на плечи. Вот оно, ее сокровище, – лежит под штурвалом. Она уже протянула свободную руку, уже приготовилась его схватить…

Внезапно лицо чернобородого рыбака оказалось прямо перед ней, так близко, что его губы почти касались ее лба. Она быстро отдернула руку.