Станислава. На круги своя - стр. 1

Глава 1

– Возьми, Ладушка. От моей матушки они мне достались. Берегла всю жизнь. Единственное моё сокровище! – бабушка протянула внучке морщинистую руку, зажатую в кулачок. Кулачок медленно раскрылся, и на большой шершавой ладони Станислава увидела пару серебряных серёжек с перламутровыми горошинками небольших жемчужинок, потускневших от времени.

– Красота какая! Как же ты их сохранила? Вы ведь столько голодали, – удивлённо воскликнула девушка.

– И то, правда. Не раз хотела продать, но обошлось. Были у меня и колечки и серьги разные, все продала в голодные годы, а на эти рука не поднялась. Матушкины заветные. Они как оберег, не дали пропасть.

– Зачем же ты их мне отдаёшь?

– Пусть теперь тебя хранят, а мой век заканчивается.

– Не говори так, бабушка. Как мы без тебя будем?

– Мы и так теперь редко видимся. Привыкнете. Замуж выйдешь, другие заботы пойдут. И вот ещё. Возьми эти письма. Они от деда твоего. Эти треугольнички он мне с первой войны присылал, а эти два… – Прасковья замолкла, словно обдумывая как бы сказать внучке о пропавшем деде.

– Откуда эти? – нетерпеливо произнесла девушка, с удивлением разглядывая помятые конверты с большим количеством марок.

– Из Америки. Там он. Живой. Потом прочитаешь, всё поймёшь. Да не показывай их никому. И отцу не говори, что я их тебе отдала. Он не одобрит. Я бы их выбросила, только чувствую, что пригодятся они ещё. Тебе пригодятся, – бабушка почти перешла на шёпот, словно боялась, что кто-то может их услышать.

Стася с волнением приняла бабушкины подарки, подавив желание засыпать старушку вопросами, и спрятала их подальше в чемодан. Письма она прочитала намного позже, когда бабушки не стало. По иронии судьбы Прасковья оказалась права, они действительно пригодились её внучке и однажды круто изменили жизнь девушки.

Бабушка рассказывала, что назвали Станиславу в честь деда, бывшего по национальности поляком. Как и откуда он появился в их селе, никто не знал, но поговаривали, что был он из ссыльных. Высокий, красивый, работящий он прижился у молодой вдовы Прасковьи, за год до того похоронившей мужа и оставшейся с двумя малыми детьми. Станислав сначала подрядился помогать ей за жильё и стол, а потом и вовсе поселился в её доме, как хозяин. Свадьбы они, правда, не играли и в церкви не венчались, но за несколько лет прижили сынишку, которого поляк записал на своё имя и очень любил.

Николке исполнилось пять лет, когда началась война, и Станислава забрали в армию. Осталась Прасковья снова одна, да ещё на сносях. Но то ли от горя, то ли надорвалась на тяжёлой работе, только последнего ребёнка женщина не выносила. Случился у Прасковьи выкидыш, после которого она долго болела. Станислав же на войне пропал. Может и убит был, да только кто же ей сообщил бы. Ведь официально она не жена. После войны грянула революция, потом гражданская война, потому и осталась Прасковья одна. Где ж было тогда мужиков взять? И молодым девахам парней не хватало, что уж говорить про вдовствующих женщин, как она. Так и жила Прасковья по-вдовьи, растила троих детей, видела бессчётно горя и нищеты. Многие тогда так жили. Часто вспоминала она своего Станислава, горевала о нём, видно любила очень.

Где-то в двадцатых годах, уже во времена НЭПа получила вдруг Прасковья письмо. Из самой Америки. От Станислава. Жив оказался. Как он туда попал, Станислав не писал, сообщил только, что повезло ему в дальних землях, заработал деньжат, разбогател и собирался приехать за Прасковьей и детьми и увезти их с собой. Обещал сытую и счастливую жизнь. Написала она ему ответ, о жизни своей рассказала, о детях, повинилась, что дочку не уберегла, и стала ждать. Долго ждала, соседям рассказывала, что уедет скоро в дальние земли. Только никто за ней так и не приехал, а саму Прасковью за буржуйские настроения, посадили в тюрьму на два года. Нашлись, видимо, недоброжелатели. Позавидовали и донесли на неё. Времена менялись, и попасть за решётку стало очень легко. В тюрьме Прасковье пришлось несладко. Поднимали женщин рано утром и увозили на строительство железной дороги. Работа тяжёлая, кормили плохо. Женщины возили на телегах камни, песок. В холод мёрзли, в жару мучились от жажды. Думала Прасковья, что не выживет, не увидит больше своих детей, но ей повезло, дотянула до конца срока.

На долгие два года остались её дети одни. Хорошо, что старшие уже совсем взрослыми были, да и Николке к тому времени восемнадцатый годок пошёл.

Рос Николай ладным, крепким и работящим. Старшие братья завели семьи, и Николка в доме стал лишним. Потому и отправился он в город, устроился на завод и пошёл в вечернюю школу. Четырехлетку он ещё в селе окончил. А в городе после семилетки попал сметливый парнишка по набору в милицию. Как взяли его туда не ясно. Мать всё же в тюрьме отсидела, отец где-то на войне пропал. Но факт остаётся фактом, отправили его работать участковым в родное село.