Стандарты для фотографа - стр. 8
Долго поболтать не получилось. Но самое главное, что Наташа в хорошем расположении духа. А все остальное — дело наживное.
Распрощавшись с сестрой, вышла в коридор. Уже даже спустилась на нижние этажи и собралась выйти из здания, как вспомнила, что забыла передать моей любимой пациентке парочку книжек, чтобы было не так скучно.
Надо возвращаться. Подойдя к двери, заметила, что она прикрыта неплотно. Тишину палаты нарушали громкие, несдерживаемые, рвущие душу в клочья оглушительные всхлипы.
Я с силой распахнула дверь и влетела внутрь.
— Наташа! Ну, ты что, родная моя?
Присела на край кровати, крепко обняв сестру. Она уже плачет навзрыд. Тело ее все содрогается от громких рыданий. — Все будет хорошо. Ты скоро поправишься.
— С-скоро? — пытается говорить ровно, но голос ее судорожно срывается. — М-минимум полгода еще м-мне быть в состоянии овоща! Надя, я д-даже в туалет не могу сходить сама! Болит все у-ужасно, несмотря на обезболивающее. Н-ноги н-не шевелятся. Вообще.
— Зато голова и руки работают!
— Голова из-за лекарств в-вообще как в тумане. Руки опускаются. Кстати, в-взгляни на них! — Наташа закатала рукава халата, разогнула локти, продемонстрировав желто-синие пятна по сгибу на местах введения инъекций. — На м-мне живого места нет! И еще! Н-неужели ты думаешь, что я н-не знаю, сколько стоит м-моя операция? Наша машина р-разбита, впереди долгий п-период адаптации. Денег нет! И все это свалилось на тебя! Это ты м-моя маленькая сестренка, и я должна тебя оберегать, а п-получается, что только ус-сложняю тебе жизнь!
— Немедленно прекрати! Чтобы я больше от тебя этого никогда не слышала, поняла? Никогда! Ты моя семья! И я тебя не брошу! И все сделаю, чтобы ты скорее встала на ноги! И ты обязательно встанешь! Слышишь? И очень скоро! Да и на моем месте ты бы тоже старалась помочь! Ты от меня ни за что не отвернулась бы. Я же знаю.
Наташа так судорожно плачет, что даже сказать больше ничего не может. Мне на глаза тоже навернулись слезы. Как же ей тяжело!
Еще какое-то время я никак не могла ее успокоить. Наконец, спустя минут десять-пятнадцать, всхлипы стали затихать. Медленно глажу ее по голове.
— Почему ты вернулась? — уже более ровным тоном уточнила сестренка.
— Так я книги забыла тебе передать, — достала из объемной сумки два небольших облегченных томика. — На. Держи.
Наташа сдавленно улыбнулась. Я снова ее обняла. Так и просидели в тишине... Даже не знаю, сколько времени. Домой возвращалась в сумерках. Ничего, мне теперь всегда в такое время придется ездить на подработку.
Пока добиралась, чувствовала, как на сердце кошки скребли. Как же я была раньше слепа! Считала, что Наташа у меня Геракл! Справляется в легкую с любыми трудностями! Сегодняшний вечер показал, как сильно я ошибалась. Значит, она только для вида мне улыбалась и старалась приободрить. Теперь я понимаю, что ей всегда было так же сложно справиться с эмоциями, как и мне. К примеру, когда погибли родители... Сестра всегда старалась быть веселой, шутила. Пыталась меня приободрить. А я ходила, как размазня. Смело могу сказать, что это то еще дело — похоронить родителей. Лишь только сейчас в памяти всплывают ее опухшие глаза по утрам. Тонны тонального крема, наложенного якобы «на скорую» руку. Как я могла быть настолько увлечена своими проблемами и горестями, что не замечала очевидных вещей?