Стальные скелеты Книга 1. О героях не плачут - стр. 7
– Вот еще! Я отобьюсь, буду царапаться и кусаться.
– Отобьется она. Готовься лучше к разговору с матерью.
– Ой, Касточка, я с тобой сначала хотела посоветоваться, – усилием воли снова вспомнила о главном Дара. – Я тут услышала что-то очень странное. Ну просто дико странное.
– По радио, что ли?
– Нет, на… в одном месте, – девочка вдруг сообразила, что не стоит подставлять под удар еще и повариху, которая наперечет знает все любимые кушанья сестер. Вдруг у них в комнате тоже спрятаны камеры или прослушка. – В общем, люди говорили, что мы с тобой вовсе не сестры. И что одна из нас, может быть, купленная, а может, и обе. Разве не преступление против короны болтать такое? Ну скажи, скажи…
И осеклась под взглядом сестры. Развернувшись на стуле и слегка побледнев, Каста смотрела на нее с удивлением и снисходительным сочувствием, а больше всего в темных глазах ее было грусти. Словно не сразу вспомнив, что Дара ждет ответа, Каста долго молчала, потом тихим невыразительным голосом произнесла:
– Ты красивая наивная дурочка. Неужели сама ни о чем не догадалась? Я, кажется, поняла это, когда была совсем крохой.
– Чего ты поняла?
– Что мы не можем быть сестрами. Когда ты слышала такое, чтобы девочки рождались двойняшками или близнецами, если они теперь вовсе почти не рождаются? И мы с тобой ни чуточки не похожи. Но так положено, принцесс должно быть две, понимаешь? И желательно одного возраста, чтобы в один год проводить Турнир. Пятнадцать лет назад наша мать как всегда блистательно исполнила свои обязательства перед метрополией.
– Почему? – прошептала Дара, все еще надеясь, что сестра разыгрывает ее. – Почему две?
– Сколько раз за день ты пробегаешь по галерее, ведущей к парадной лестнице?
– Не знаю, – озадачилась, потрясла головой девочка. – Много раз, наверное. Не считала.
– А глаза хотя бы иногда поднимаешь? Смотришь на портреты, что висят вдоль стен?
– Бывает смотрю. Знаешь, иногда я специально хожу туда и гляжу на мамин портрет. Там она так хорошо улыбается, а на нас только злится обычно, – закручинилась, опустила голову Дара.
– И никогда не замечала, что на тех портретах, где мама совсем молодая, рядом с ней всегда изображена еще одна девочка?
– Ну да, наша тетушка! Я в курсе про нее, только имя забыла. Но ведь мы никогда ее не видели. Она вроде в другой метрополии живет, ведь да?
– Не видели, – кивком подтвердила Каста. – Но она есть, и она тоже была принцессой, как и мама в те годы. И у нашей бабушки тоже была сестра, и у прабабушки. Нам никогда не рассказывают толком про них, врут, будто бы они вышли замуж и перебрались в другие метрополии. Я много думала об этом и однажды поняла: вторая принцесса нужна про запас. На случай, если с одной что-то случится. Чтобы было, кому наследовать трон прежде, чем возникнет смута.
– Ой, – сказала Дара и схватилась за щеки, всегда приятно розовые – но сейчас от них отхлынула вся краска. Потом смежила темные очень густые ресницы и в голос разрыдалась. Сестра, оставив менторский тон, немедленно бросилась ее утешать. Будучи от природы худой и до безобразия (как утверждала королева) высокой, она вынуждена была опуститься на корточки, чтобы заглянуть в лицо Даре, подуть ей на взмокшую челку, чмокнуть в щеку, погладить по голове – в общем, провести ряд давно известных и привычных экстренных утешительных мер. Плакать Дара любила и умела, а от слез становилась еще очаровательней. Но на этот раз она рыдала всерьез.