Стальные клыки зверя - стр. 14
– А почему он должен умереть?
– Так ему Меченый пару лет тому назад почки отбил.
– Я не в курсе. А кто такой Меченый?
– Из молодых да ранних. Родимое пятно у него на правой щеке, прямо под глазом начинается и до самой шеи.
– Как бы его найти.
–Да на свободе он давно, где теперь обитает никто не знает.
–Ну, ладно, заскочи пожалуйста.
–Понятно, – протянул Люкша. – Ты не беспокойся, сделаю лучшим образом.
–Как же в лагере такой беспредел оказался?
– На правильном ходу зона была раньше – такая братва! Богатый заказ на лес пришел – нагнали мужиков. Отьяву по крытым разпасовали. Пацаны на меня зону оставили, а меня почти сразу в больницу, в тюремный блок – два литра гноя из легких выкачали. Вернулся, а здесь уже бакланы. Спасибо тебе.
Люкша открыл кран и принялся пить, а Картавый вышел из умывальника и прошел в барак. Когда он опрокинулся на нары, сердце засаднило.
Перед этой отсидкой встретил он женщину, звали ее Маргаритой. Она просила называть ее Маргошей. Шалава была, но Картавый привык к ней, баловал подарками. Ему нравилось наблюдать ее детский восторг при этом. Она была капризна, надует свои губки и так качнет головой. Но ее капризы не доставали его. Он знал, Маргоша у него ненадолго, как обычно. Потом будет другая, потом будет еще. Но вдруг другой ему не захотелось. Сейчас она вспоминалась и вспоминалась, и ничего он с собой поделать не мог.
– Маргоша! – прошептал он с нежностью, но тут же, подумал, – гуляет, шалава. Сволочь!
ГЛАВА 8
– Тридцать два, тридцать три…
Егоров подтягивался на перекладине, зацепив ногами двухпудовую гирю.
– Тридцать четыре… – Подтягивался с трудом, через силу – Тридцать… Тридцать…
Но этот подъем уже не осилил. Егоров выпустил перекладину из рук и, широко расставив ноги, расслабился, глубоко вздохнул, а затем с шумом выдохнул. На веранде было солнечно, босые ноги приятно ощущали тепло некрашеных досок. Он повесил на шею полотенце, но пройти в душ не успел – хлопнула калитка, во дворе появился Рыжий.
– О кей! – потирая руки, произнес он. – Купец смотрел товар в универмаге – цену дает подходящую.
– Не обуют нас? – вяло поинтересовался Егоров.
– Да ты что? Договорились так – отдаем тремя частями, деньги каждый раз…
– Ну ладно, – Егоров открыл в полу веранды люк, спустился в погреб, через минут пять появился с пузатой сумкой в руках, – Здесь ровно треть!
– Так, ты иди за мной, – заторопился Рыжий, – но не близко. Дойдем до сквера, я зайду, а ты иди мимо. Встань на остановке. Там сквозь ограду меня будет видно. Я на лавочке сяду, ко мне должны подойти…
Егоров кивнул и скоро переоделся. Рыжий перекинул ремень сумки через плечо и вышел со двора. Егоров выждал с полминуты, затем двинулся вслед. Когда в поле зрения появились ворота сквера, Рыжий обернулся и чуть заметно кивнул. Егоров прошел мимо, как договорились, но сквозь литую решетку ограды он увидел: в сквере было людно, там шел митинг он остановился. Рыжий прошел к лавочке, рядом гудела толпа.. двое мужчин подняли на руках женщину и она оказалась выше всех на две головы. Женщина задекламировала:
Если здравицы время,
Значит время анафем!
Значит правду в застенок,
Значит слово в монахи.
Возбужденная толпа зашлась в одобрительных криках.
К присевшему на лавочку напарнику подошел высокий мужчина. Было далеко, черты лица не разглядеть.