Стальной оратор, дремлющий в кобуре. Что происходило в России в 1917 году - стр. 32
Ни генералы, ни депутаты Думы не желали позволить императору победоносно закончить войну. Победителями должны были стать они сами. И по праву управлять послевоенной Россией. Они решили избавиться от императора. Поэтому не стали подавлять мятеж.
Бывший депутат Думы Николай Васильевич Савич через много лет встретил в Париже генерала Александра Сергеевича Лукомского. Заговорили о революции.
Лукомский с сожалением заметил:
– Лучше было бы послать две дивизии в Петроград 26 февраля, повесить Родзянко и все задушить.
– Да были ли в распоряжении штаба такие дивизии, которые бы стали сражаться с революционным Петроградом? – недоверчиво переспросил Савич.
– Конечно, были, но их не захотели послать.
Когда в столице начались волнения, Николай II решил вернуться в Петроград. 1 марта в два часа ночи императорский поезд остановился на станции Малые Вишеры. До столицы всего 200 верст. Но железнодорожники заявили, что не пропустят поезд.
1 марта начальник Виндавской железной дороги получил телеграмму комиссара Исполкома Государственной думы в Министерстве путей сообщения Александра Александровича Бубликова: «Благоволите немедленно отправить на станцию Дно в направлении на Бологое два товарных поезда, следуя друг за другом. И занять ими какой-либо разъезд возможно восточнее станции Дно и сделать физически невозможным движение каких бы то ни было поездов в направлении от Бологое в Дно. За неисполнение или недостаточно срочное исполнение настоящего предписания будете отвечать как за измену перед отечеством».
Только теперь император ощутил, как далеко зашло дело: он не может встретиться с женой и детьми! Но он еще не осознал, что всю жизнь страны определяют другие люди, а в его распоряжении остается только этот поезд.
«Ночью повернули с Малой Вишеры назад, так как Любань и Тосно оказались занятыми восставшими, – записал в дневнике Николай. – Поехали на Валдай, Дно и Псков, где остановился на ночь. Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор! Доехать до Царского Села не удалось. А мысли и чувства все время там! Как бедной Алике должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!»
Уезжая из Ставки, император рассчитывал легко усмирить мятеж. Остановленный в ночь на 1 марта в Малой Вишере император уже морально был согласен на некоторые уступки. Поезд повернул на Псков, там штаб Северного фронта. Николай II искал защиты у армии. Но командующий фронтом генерал Рузский ворчал – время безнадежно упущено и уступками дело не спасешь:
– Теперь уже трудно что-либо сделать. Давно настаивали на реформах, которые вся страна требовала. Не слушались… Теперь придется, быть может, сдаваться на милость победителей.
До беседы с генералом Николай колебался между желанием усмирить восставших и пониманием, что в чем-то придется уступить. Приехав в Псков, он узнал, что революция побеждает.
Ночью Рузский позвонил Родзянко. Председатель Думы объяснил командующему фронтом: для успокоения страны требуется отречение императора. Твердо обещал:
– Переворот может быть добровольный и вполне безболезненный для всех. Ни кровопролития, ни ненужных жертв не будет. Я этого не допущу.
«Утром пришел Рузский, – записал в дневнике император, – и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение».