Стальной альков - стр. 9
Я моюсь холодной водой, не снимая противогаза, но с обнажённым торсом. У меня нет возможности умыться, и я отправляюсь вместе с капитаном к нашим друзьям на батарею в Скулаццоне. Гора Приафорà дышит огнём. Огненное дыхание чёрных губ, огненные взгляды из-под чёрных век, огненные кинжальные удары из чёрного чрева горы. БРАА бубубу БРАА вувуву в долинах. Дорога, ведущая к форту Корбин, изрыта воронками от разорвавшихся снарядов. В форте я нахожу капитана Мелодию, худого, возбуждённого, весёлого и насмешливого. Мы вместе спускаемся в подземелье, связанное ходом сообщения с Чима Арде [27].
Мой капитан обзавёлся двумя электрическими фонариками. После десяти минут вдоль по извилистому ходу под свистящим и сверкающим небом, мы останавливаемся у настоящего шахтного колодца. Сворачиваем в скользкий туннель. Колодец спускается в центр укреплённого выступа. Я уже узнаю дорогу, которая должна привести нас к знаменитой Даме на балконе. Действительно, ещё десяток шагов, и мы выходим на великолепный сияющий простор, мощностью в сто тысяч празднеств. Сто миллионов свечей мощнейших прожекторов, следящих за австрийскими позициями в Валь Д'Астико. Замираем ослеплённые. Затем мы слышим звуки яростного танца и прихотливое, беспощадное, ироничное и женственное та-тата-та-та пулемёта «Сент-Этьен [28]», который, в шести метрах справа, гневно как андалузка швыряется огнём страсти и красными гвоздиками со своего балкона, замаскированного зеленью. Это она, легендарная Дама на балконе бригады Казале.
Дама Сент-Этьен неподражаема. Под её защитой находятся опасные места. Её никогда не переклинивает, если о ней заботится её друг пулемётчик Буко, тощий смуглый апулиец с хитрыми глазами, чей блеск смешивается со вспышками постоянного белозубого смеха. Опытный механик. У него никогда не возникает необходимости разобрать свою любовницу, чтобы почистить её сердцевину. Он овладевает ею, изгибая спинной хребет, щиплет её, щекочет её. Элегантная Дама в чёрном изгибается вниз, над бездной, где бушуют австрийские серенады и швыряет, швыряет свои бесчисленные огненные цветы, убивающие романтичных и дерзких исполнителей серенад.
Буко приветствует меня своей белозубой улыбкой, вспыхивающей в бело-голубом электрическом свете прожектора. Мы заворожённо смотрим на переливающихся в великолепном безумии мотыльков, которые в опьянении устремляются на сильный луч света, сталкиваются, перевёртываются, делают пируэты перед огромным стеклянным глазом, ослепляющим их.
Ярость канонады, вступившей в схватку с завывающим эхом, усиливает фантастичность и таинственность этой сверхромантичной ночи, очарованной смертью и опьянённой жестоким весельем. Трагически, словно призрак расплавленного металлического чрева, дистанционный прожектор выступает из своей пещеры и освещает путь Дековилля[29] до края отвесной скалы, затем бесшумно отступает и скрывается во тьме.
Со дна этой пещеры фотоэлектрические датчики, установленные на вращающейся сфере оборудования, управляют перемещениями и включением прожектора. Однако рельсы под ним блестят и извиваются, как фосфоресцирующие змеи, и перед моим воспалённым взором, словно наяву предстаёт чудовищный призрак стеклянного чрева, содрогающегося в попытках освободиться от похотливых бабочек. Суровый и грозный, он приближается к излишней кокетливой Даме, которая всё сильнее галдит и бранится на своих обожателей в долине.