Стальной альков - стр. 27
Возможно, у моей 74-ки есть недостаток; её бока слишком широки для того, чтобы умело лавировать в тесных улицах Генуи, ничего не задевая. Мне также приходится беспокоиться об её стальной заднице, действительно, надёжно вооружённой пулемётом, как жалом. Лёгким поворотом руля я прошу её бока не задевать справа и слева трамваи и экипажи.
– Скорее! – кричу я ей, – я поведу тебя в Рапалло, навстречу моим бедным и дорогим боевым друзьям. Вечером мы будет танцевать, прекрасные женщины и песни при лунном свете, на море.
Удары сердца-мотора моей 74-ки ускоряются, и она отвечает мне как лошадь, ржаниииием, ржанииием, ржанииием.
Её радость выражается в демонстрации всех её достоинств. Вот тр-тр-треск тысяч весёлых воробьёв в её стальных суставах-рёбрах. Как сладко будет любить и страстно сжимать её в объятиях, или, лучше жить внутри её бьющегося сердца.
Однако, я устал наслаждаться ею изнутри, мне хочется осмотреть её мощные формы, скользящие сквозь тропические лучи послеполуденного зноя вдоль по улице Варацце.
Я передал руль своему водителю Менгини, обладающему в моё отсутствие всей полнотой власти над сердцем-мотором моей 74-ки. Я открыл левую дверцу. Затем устроился боком на сиденье, прижавшись спиной к его ременной спинке, и свесил ноги наружу, отвесно над морем оплеух, кулаков, морской пены и мстительных изумрудов.
Беспричинная безудержная радость, как от пружинящей скорости, на которой несётся по кругу наездница в цирке. Я чувствую, как морской горизонт охватывает меня безмерной любовной жаждой. Моя правая нога тянется к незримому акселератору духовной скорости, левая нога опирается на наружную подножку.
Внизу подо мной взлетают массы белоснежной и газообразной пены. Микроскопическая купальня, притягивающая мои пропылённые мышцы. В косых солнечных лучах карминно-красная шапочка купальщицы. Я вижу, как она мелькает во влажной кристальной зелени с розовым отблеском голеней. Гибкая, легчайшая, но не такая лёгкая и гибкая, как моя 74-ка. Извилистая улица поворачивает, или, скорее, крутится от нашего стремительного слияния тлантлантрин-трррр тррр. Облако густой пыли, вращающиеся жаркие глыбы. Вихри, закручивающиеся между фасадов домов, увешанных раскалённым крылатым бельём. Исступлённая дрожь сопротивляющихся металлов моей 74-ки. Рельсы скользят, как клубок влюблённых угрей.
Встречные праздничные автомобили, настоящие увальни. Мы в Варацце[60], ура! Моя 74-ка встречает своих семерых сестёр, и мы возвращаемся в подразделение, исхлёстанные длинными закатными лучами, в безумной гонке на скорость по направлению к Генуе и Рапалло.
Каждый из моих семи товарищей пулемётчиков полагает, что его бронированная возлюбленная быстрее моей. Восемь стальных женщин соперничают, соперничают, соперничают, ускоряя ритм своих сердец-моторов среди тысячи препятствий, коварных теней, длинных и коротких отражений, красных томных взглядов встречных кабаков и проклятых фонарей железнодорожных переездов. Море бросается на дамбу внизу, под дорогой, с грохотом сокрушая любое препятствие. Орущая толпа пенистых красных потных волн-лиц, стремящихся увидеть, увидеть гонку обезумевших бронемашин. Моя 74-ка первой врывается в Геную. Великолепный ритм, владыка её сердца-мотора полностью подчиняется мне. Мы замедляем ход под тяжёлыми любопытными взглядами гудящих электрических лун. Однако пора отправляться дальше, по направлению к Нерви