Стальная акула. Немецкая субмарина и ее команда в годы войны. 1939-1945 - стр. 17

– Здесь что-то произошло? – спросил он.

Тайхман не ответил. Вопрос показался ему таким глупым, что он чуть было не вытер окровавленные пальцы о лицо военного.

– Здесь кровь, – произнес тот и нахмурился. – И много крови, правда?

«Жаль, что я выбросил в море оторванную ногу», – подумал Тайхман.

– Что случилось? Здесь кого-то убили?

В эту минуту вернулся человек, которому принадлежал фонарик.

– Где мой фонарь?

Он лежал в луже крови. Человек поднял его.

– Там ее туфля.

Тайхман поднял туфлю и засунул в карман куртки.

– Я хочу знать, кого здесь убили? – резким голосом спросил человек в форме.

– Вон там ее отец, – ответил Тайхман.

Человек в форме сел в машину. Шофер завел мотор, но он снова вышел из нее и сказал:

– Мы должны стиснуть зубы, товарищи, мы…

– Что вы сказали? – спросил Тайхман, который ничего не понял.

– Выключи мотор. Надо беречь бензин, – велел шоферу военный, а потом повернулся к Тайхману: – Мы воюем и должны стиснуть зубы. Но мы победим.

Он забрался в машину и уселся рядом с шофером. Когда мотор снова заработал, он крикнул:

– Бог покарает Англию!

Человек с фонарем выкрикнул в ответ:

– Хайль Гитлер! – а Тайхману сказал: – Смотри-ка, чиновник, а интересуется жизнью народа.

– Может, и интересуется, – согласился Тайхман, – но он сэкономил бы гораздо больше бензина, если бы не велел глушить мотор. На холостых оборотах он потребляет меньше горючего, чем когда его заводят.

– Завидую крепости ваших нервов.

– Почему?

– Ну, знаете ли… Впрочем, хайль Гитлер!

Вернувшись на «Милуоки», Тайхман спросил ночного стюарда, можно ли принять ванну.

– Разумеется, можно, – ответил тот.

Стюард провел его на палубу А, где располагались каюты первого класса с ванными, и сказал:

– Оставьте вашу одежду здесь. Я пришлю китайца, и он ее почистит, пока вы будете мыться.

– Отлично, – кивнул Тайхман. – Можете передать ему, чтобы не торопился, – я просижу в ванне не меньше часа.

Тайхман открыл горячую воду. Ванна была сделана из зеленого кафеля, да и вся комната была выдержана в зеленых тонах – это ему понравилось. Сначала он смыл кровь с рук, потом разделся и оставил одежду в каюте.

Полчаса Тайхман нежился в горячей воде. Ему очень понравилось – такого он еще никогда не испытывал. На лбу у него выступили капельки пота, а чистая горячая вода возвратила силу и покой. Душистое мыло пахло каким-то экзотическим цветком, и, прежде чем намылиться, он размял его в руках, словно это был пластилин. Затем он тщательно намыливался, пока все его тело не покрылось густой, похожей на хлопья пеной, и лег в воду. Спустя некоторое время вытащил затычку и собирался уже включить душ, как обнаружил коробочку с ароматическими солями. Тайхман снова наполнил ванну водой, высыпал туда соль и снова залег. Потом он выпустил воду и принял душ, чередуя холодную и горячую струи. В самом конце он включил одну холодную и простоял под ней несколько минут.

Открыв дверь в каюту, Тайхман увидел, что китаец поставил туфельку раненой женщины рядом со свежевычищенными ботинками. Он понимающе улыбнулся, но не успел Тайхман открыть рот, как его желтое лицо исчезло. Тогда Тайхман распахнул иллюминатор и выбросил туфельку в море.

Его одежда была вычищена, а на брюках заутюжена складка. Он положил на стол десять марок, и, присоединившись к своим товарищам в баре, стал накачиваться алкоголем.