Сталинград.Том шестой. Этот день победы - стр. 41

Ленинградская блокада – самая длинная блокада и один из самых героических эпизодов войны. Советская противотанковая оборона потрясла Берлин, а вместе с ним и всю оккупированную Европу. Немцы были мастерами мобильной, механизированной войны, но им так и не удалось преодолеть упорное сопротивление героических защитников Ленинграда. Люди дрались против машин…и выиграли – не сдали любимый город! В течение почти трёх лет оккупированные воска нацистов разрушали великий красавец-город артобстрелами и массированными бомбардировками, но стойкие, будто выкованные из стали, жители Ленинграда и его мужественные защитники никогда не теряли волю к победе, не смотря на огромные человеческие потери, чудовищный голод и холод. К январю 1944 года, когда блокада, наконец, была снята, потери составили без малого два миллиона человек!..

И все же, коренной перелом в пользу Советского Союза (как полагает подавляющее большинство отечественных и зарубежных исследователей), – произошёл именно в Сталинграде.

<…> Хорошо помню приезд на наши позиции командующего 62-й армии Василия Ивановича Чуйкова. 16 октября 42 года главное направление наступления 6-й армии Паулюса внезапно переместилось на юг: в район между заводами «Баррикады» и «Красный Октябрь». 16-я танковая дивизия немцев, прорвав огневые заслоны обороны, захватила рынок и продолжала яростное движение на юго-восток. Против войск неприятеля была срочно брошена 84-я танковая бригада; тогда же 17 октября генерал Чуйков перенёс и свой штаб на завод «Красный Октябрь».

…Больше всего мне тогда запомнились его руки. Они целиком были в бинтах испятнанных кровью. «Гляньте, братцы!» «Раненый!..» «Вона как…Нашего командарма…Видать, осколками посекло, товарищи!..» – с тревогой-сочувствием, глядя на бесстрашного полководца, думали мы. Но причина крылась в ином (о чём я узнал много позже). Дикое перенапряжение всей нервной системы – в роковые недели Сталинградской битвы, не прошли даром, сказались на здоровье – активной вспышкой сырой       экземы. Кожа рук, как рыба чешуёй, покрылась мелкими гнойниковыми язвами-пузырями. Заболевание это, как назло, усугублялось ещё и невыносимым крапивным зудом, из-за которого воспалённая кожа расчёсывалась в кровь, до мяса, как при чесотке. Что бы избежать этой напасти, помимо дегтярной мази, руки, равно и ноги больного, при перевязке всякий раз тщательно бинтовались на ново.

Помню, конечно, и лицо командующего: открытое, простое, крестьянское, при этом смелое с жёсткими, волевыми чертами, с резкими целеустремлёнными морщинами.

…Наши батальоны как раз меняли позиции. Двухкилометровая бетонка перед товарным депо кипела грязными, мятыми касками, ушанками, среди которых мелькали фуражки совсем молодых командиров взводов. Тут и там дворы-скверы были забиты транспортами с пехотой и артиллерийскими подводами. По разбитой снарядами улице ещё грохотали грузовики с боеприпасами, рычали самоходки, куда-то пробивалась комендантская служба, но густые стрелковые роты, всё прибывающих войск, уже давно не умещались на бетонных подъездах депо, выплёскивались на проезжую часть и там тревожно вспыхивали сигнальные фонари; офицеры-координаторы отчаянно лаяли матом, то и дело, взмахивая красными флажками, как постовые полосатыми жезлами.