Сталинград. Том седьмой. С чего начинается Родина - стр. 39
«Счастье и сытость…Нет! Это разные вещи. Можно быть сытым, но при этом глубоко несчастным. Ох, уж эти грёбаные дерьмократы-либералисты…с их пресловутой колбасой в холодильнике. Скотская сытость для избранных… – Танкаев с отвращением фыркнул и оттолкнул на середину стола пухлый номер «Вечерней Москвы», словно кусок протухшего мяса. Заголовок возвещал: «Разгул массовых убийств». Имелась фотография со всеми кровавыми деталями, запечатлевшая доставку жертв в морг. Другие заголовки пытались перекричать друг друга: «Неужели Москва превратилась в бандитский Чикаго 30-х годов?!» «А у вас, есть надёжная «крыша»?» «Атас! Под Питером приземлилось НЛО??» «Дамы, вечная юность! – Тайна спермы синих китов! «Как выйти замуж за миллионера», «Если ты поп-звезда!..»
Он снова презрительно фыркнул: «Испортилась газета. Н-да, какой поп, такой и приход».
«Бог мой…Когда же мы растеряли все свои идеалы и ориентиры? Когда успели прозевать-проворонить свою страну?!.. Почему мы стали такими?! Как допустили пригреть змеиное гнездо на грудо? Открыть ворота заклятым врагам!..»
Многие годы проведя в Махачкале, работая народным депутатом Верховных Советов СССР Дагестанской АССР, являясь в Москву в командировки и отпуск…Он многое видел мельком, отрывочно, через окно персональной «чйки». Военный талант, высокие организаторские способности и незабываемые заслуги перед Отечеством были востребованы Министерством Обороны и после его увольнения в запас. У него был длительный опыт работы в военном аналитическом центре. В качестве эксперта, консультанта и наблюдателя, он побывал практически во всех горячих точках, начиная с Афганистана, Нагорного Карабахза, кончая Чечнёй. Афган: операция «Муса-Кале», «Магистраль», вывод войск в направлении «Кандагар-Тарагунди. Затем: Ставка южного направления, Сумгаит, Степанакерт. Участвовал в разработке ликвидации армянского подполья в Карабахе. Затем прилетал в составе закрытой военной комиссии в 14-ю армию в Приднестровье, знакомился с обстановкой на месте, советовал, как противодействовать молдаванам в районе Дубоссар и Бендер. Был в спец командировке в Абхазии в период контрнаступления на Сухуми. Позже на Северном Кавказе, в соседней с Дагестаном, Чечне.
…Но теперь к нему обращались с подобными предложениями крайне редко. Времени стало больше, и он много ходил по Москве. Был на любимых площадях, прохаживался по желанным бульварам; радовался достойным образчикам архитектуры, памятникам из благородной бронзы, фонарям, строгим и стройным или напротив ажурным – текучим решёткам парков, при этом замечал зорким взглядом очевидные признаки неведомой занесённой в столицу инфекции. Крохотные вирусы и бациллы, неразличимые глазом, поселились всюду на улицах, площадях. И она, столица, не ведая того, что фатально больна, испытала первый несильный жар, головокружение, слабую тошноту, покрывалась нездоровым румянцем!
Наблюдал: как сходились горстками вольнодумцы, шушукались, спорили о диссидентах, о кремлёвских властителях, пересказывали едкие газетные статьи. Испуганно озирались, подозревая в каждом соглядатая и агента. Эти шаткие группы, стайки вольнодумства множились, слипались. Появлялись мегафоны и трёхцветные флаги. Зарокотали мембранные голоса!
Подобно бреду, в сквере заклубились митинги. Неистовые люди истошно орали, грозили кулаками горбачёвскому Кремлю, топтали газоны.