Сталинград. Том пятый. Ударил фонтан огня - стр. 14

– Наши! Наши, товарищ старший сержант! – радостно открылся длинношеий Черёма, с щемящим восторгом разглядывая одетых в защитные маскхалаты бойцов, их суровые простые мужичьи лица, воинственный вид. – вы разведчики?

– Профурсетчики, – насмешливо-зло передразнил Черёмушкина враждебного вида скуластый сержант, в чёрных пальцах которого был виден скомканный белый лоскут. – Мы – то разведчики, а вы что за фрукты?

– Ваши позывные? – Буренков встал рядом с Суфьянычем.

– Пароль! 0 Нурмухамедов держал палец на спусковом крючке «дегтяря».

– «Ворон»! Да убери от греха свою дуру, сержант! – скуластый, шевеля ноздрями носа раздавленного прикладом в рукопашном бою, с угрозой выступил вперёд.

– А вот теперь мы узнаём ваш чёртов пароль!

– Ах, сучар-ры!

– Б…и, пригрели жопы тут!

– В своих стрелять?! Шкуры…

Послышались хряские удары. В ход пошли кулаки и приклады.

– Отставить свару! – Рядом с Маратом в траншею спрыгнул волком комбат. Он крепче других бросался в глаза дюжим складом плеч и кавказским энергичным лицом.

– Расчет смир-рно! – слизывая с разбитого рта кровь, замер старший сержант.

– Вольно. – Майор задержал на нём взгляд. Татарские, раскосые, похожие на рысьи глаза красноармейца оживились, и весь он как-то незаметно, но ловко подобрался.

– Ай-е! Это ты, джигит?

– Так точно. Первая рота, второй пулемётный взвод, старший сержант Нурмухамедов, товарищ комбат.

– Коммунист?

– Так точно.

– Товарищ комбат! – драчливо топыря верхнюю губу, жарко встрял в разговор вспыльчивый осетин Абазов. – Это аны собаки…стреляли по нам!

– По своим стреляли! – взорвались голоса автоматчиков.

– Кто «собаки»! – взвился ястребом Суфьяныч.

– Отставить! В голосе командира звякнула сталь. – Кто стрелял? – Танкаев похолодел глазами, но оглядел расчёт с нескрываемым удовольствием. – Ну, а это кто сдэлал? – он снял с себя офицерскую фуражку и насадил её на палец.

За спиной командира присвистнули. Ну и дела-а! Из защитного цвета тульи, рядом с красной звёздочкой – торчал медный палец Танкаева.

– Вах! Ещо нэмножко, на палэц ниже…Э-э, много нэ надо…и ау, товарищ комбат, – снова встрял неугомонный Абазов. – Эй ты-ы! – он прожёг горячечным взглядом Нурмухамедова. – Ещо чут-чут и ты бы, вражина…убыл нашего комбата!

– Пуля винтовочная, – не обращая внимания на клокочущий клёкот Абазова, констатировал Магомед Танкаевич. – Твоя работа? – он перевёл взгляд на Бурёнкова, одубело державшего в руках мосиновку.

– Стрелял…– ни жив, ни мёртв кисло нахмурился Григорич, со страхом уловив строгий взгляд, стоявшего против него командира.

– Гляди каков! Стрэлял, а? – хмуро усмехнулся Танкаев. – Ты что же, надумал, что возьмут тебя? А еслы за это сейчас…я прикажу тебя расстрэлят?

– Думал, враг ползёт…– разбитые губы поёжились, их моросила мелкая ознобная дрожь.

Оттуда тоже снайпер…по нам долбал, това…

– Знаю, – веско перебил комбат. – Убит тот снайпер. Вот погоны того гада. – Танкаев показал, словно волчьи уши, срезанные кинжалом унтер-офицерские погоны.

– А дым? – не удержался Суфьяныч. – Он же фрицевский, нет?

– «Дым» – тоже мы. Я дал приказ зажечь трофейные дымовые шашки. Иначе каюк…Нэ доползли бы до вас. А тепер скажи, солдат. Только чисто, чэстно и ясно скажи.

Зачем признался? Стоял бы на своём – «не знаю». – Уже совсем иным тоном спросил майор, скользя повеселевшими глазами по остальным, будто смеялся: «Ну, сукины сыны – пулемётчики, наворотили дел…И не морщатся!»