Stalingrad, станция метро - стр. 24
– Суды, экспертизы – фи, тухлятина! С тоски сдохнуть можно. Предлагаю созвать пресс-конференцию. Пригласить корреспондентов самых бульварных, наижелтейших газет, да еще телевидение подтащить. Не меньше десяти съемочных групп с разных каналов, включая «Дискавери» и «Animal Planet».
– Для чего?!
– Чтобы поведать миру, какая у тебя сука мать! Объективно она ведь сука, правда?
– А «Animal Planet» тут при чем?
– При том, что она еще и животное, – безапелляционно заявляет Шалимар. – Художественных преувеличений тоже бояться не стоит. Расскажешь, как она тебя травила цианидом в младенчестве и ты выжила только чудом… А потом…
– «Травила», «цианидом», ну что за бред?
– Действительно, это как-то чересчур. – Пирог ревниво переводит взгляд с Елизаветы на Шалимара и обратно. – Это уже даже не индийское кино, а мексиканский сериал какой-то! Девятьсот лохматого года выпуска.
– Чем бредовее история, тем легче в нее поверят. И тем быстрее за нее уцепятся. И тем большим тиражом она разойдется, – парирует Шалимар. – Доверься мне, Лайза. Я тебе такую легенду сочиню – в осадок выпадешь!.. Обещаю – репутацию твоей мамаше мы подмочим основательно. Она у нас кровью харкать будет и ссать рибонуклеиновой кислотой!..
Помимо сдобренного цианидом детства Шалимар предлагает Елизавете героиновое отрочество и раннюю юность, погрязшую в самых диковинных маниях и фобиях. Вполне серьезно рассматриваются агорафобия, арахнофобия, клаустрофобия, непреодолимый страх перед лыжной мазью, новогодними электрогирляндами, вещами в шотландскую клетку, движущимися эскалаторами, блондинами в форме проводников поездов дальнего следования (не ниже метра восьмидесяти ростом), воздушными шарами и аэростатами, а также тротуарной плиткой красного цвета. Болезненная тяга к чистоте отвергается Шалимаром как скучная и непродуктивная. Зато всячески приветствуются страсть к исполнению арий из оперетт в общественных уборных и клептомания. Клептомания почему-то вдохновляет Шалимара больше всего.
– Хорошо бы еще, чтоб тебя застукали на месте преступления, с краденым добром в зубах.
– Это же уголовно наказуемо… Я не хочу сидеть в тюрьме.
– Может, тебя и не посадят, войдут в положение… Вот американская актриса Вайнона Райдер регулярно на этом попадается, и ничего. Как с гуся вода. А все потому, что клептоманка! А клептомания, да будет тебе известно, официально признанная болезнь.
– Но я не клептоманка, – вяло пытается отбиться Елизавета. – Я нормальный человек.
– Нормальных людей в мире не осталось, и это тоже медицинский факт. – Сбить Шалимара с курса не так-то просто. – Но ты только представь, с какими заголовками выйдут газеты! «Дочь популярного продюсера попалась на воровстве». Или: «Дочь популярного продюсера страдает тяжелой формой клептомании». Или: «При аресте дочь популярного продюсера покусала двух спецназовцев». И твоя фота на весь разворот. Разве не круто?
Елизавета пожимает плечами. Попасть на первые страницы газет – вещь довольно заманчивая, и она, несомненно, приблизит дочь к матери на несколько сантиметров и даже метров. Весь вопрос в том, какой ценой дастся приближение. И фотография…
Наличие фотографии никоим образом не поспособствует героизации и канонизации Елизаветиного облика и не вызовет у читателей сострадания к ее горестной сиротской судьбе. Сиротство в косном сознании большинства предполагает недоедание, недосыпание и прочие лишения. А разве по