Сталин VS Троцкий - стр. 30

Красин был одним из немногих большевиков, которые понимали, что такое современная экономика и торговля. Поэтому Ленин привлек его к государственной работе – Леонид Борисович некоторое время возглавлял Чрезвычайную комиссию по снабжению Красной армии и Наркомат путей сообщения, потом был наркомом внешней торговли, полпредом и торгпредом во Франции и Англии.

Красин в письме объяснял жене:

«Переговоры с немцами дошли до такой стадии, на которой необходимо формулировать если не самый торговый и таможенный договор, то, по крайней мере, предварительные условия его. У народных комиссаров, разумеется, нет людей, понимающих что-либо в этой области, и вот они обратились ко мне, прося помочь им при этой части переговоров в качестве эксперта-консультанта.

Мне, уже отклонявшему многократно предложения войти к ним в работу, трудно было отклонить в данном случае, когда требовались мои специальные знания и когда оставлять этих политиков и литературоведов одних – значило бы, может быть, допустить ошибки и промахи, могущие больно отразиться на русской промышленности и на русских рабочих».

3 марта 1918 года советская делегация подписала договор с Четверным союзом. Первая мировая война для России закончилась. 22 марта договор был ратифицирован германским рейхстагом.

Ненависти к Германии советское руководство не питало. Напротив, большевики проявили интерес к сближению с Берлином. Ведь немецкое правительство признало советскую власть и, более того, предлагало военное сотрудничество – против белой армии и войск Антанты, высадившихся на территории России. Летом 1918 года Красин подписал с германским Министерством торговли и промышленности соглашение о поставке в Россию ста тысяч тонн угля и кокса в обмен на лен, пеньку и другие товары традиционного экспорта.

Кое-кого из большевиков сближение с Германией смутило – например, Вацлава Воровского, который был советским представителем в Швеции. Ленин успокоил его короткой запиской: «Помощи» никто не просил у немцев, а договорились о том, когда и как они, немцы, осуществят их план похода на Мурманск и Алексеева. Это совпадение интересов. Не используя этого, мы были бы идиотами».

По постановлению Совнаркома от 5 апреля 1918 года Адольф Иоффе поехал полпредом в Берлин. Немецким послом в Москву был назначен граф Мирбах. Посольство Германии обосновалось в доме № 5 по Денежному переулку.

Судьба первых послов сложится трагически. Мирбаха в июле убьют левые социалисты-революционеры, которые так и не приняли Брестский мир и восстали против большевиков. Иоффе через девять лет, тяжело больной и лишенный работы как единомышленник Троцкого, застрелится.

Зинаида Гиппиус 26 апреля 1918 года записала в дневник:

«Я хочу сказать два слова не о том, будет или не будет Германия свергать большевиков, а о некотором внутреннем ужасе, новом, дыхание которого вдруг почувствовалось. Это так называемая ГЕРМАНСКАЯ ОРИЕНТАЦИЯ. Уже не большевики (что большевики!), но все другие слои России как будто готовы повлечься к Германии, за Германиею, пойти туда, куда она прикажет, послужить ей не только за страх, но и за «порядок», если немцы его обещают, за крошечный кусок хлеба…

Я понимаю, изнутри понимаю это склонение России к тому, что зовется «германской ориентацией»… Это измученная, заглотанная большевиками, издыхающая Россия. Одуревшая, оглупевшая, хватающаяся за то, что видит пред собой. Что, мол, союзники! Далеко союзники! У них свои дела. А Германия уже здесь, близко. Она может устроить нам власть, дать порядок, дать завтра хоть кусочек хлеба…»