Сталин летом сорок первого - стр. 17
– Мама, можно я возьму с собой эту книгу? Она будет так необходима, когда грянет…
Он не сказал «грянет война», но разве надо было добавлять, что может грянуть в любую минуту на наших западных границах.
Мать отрицательно повела головой, забрала книгу и поставила её на своё место в шкафу. Николаю же деликатно, но твёрдо сказала:
– Вот этого делать не надо!
– Отчего же? Бунин выступал против зла, против жестокости, против… – Пока он подбирал слова, мать, перебив, пояснила:
– Не то сейчас отношение властей к писателю из-за всё тех же «Окаянных дней». Но, думаю, это в конце концов изменится, а книга пока подождёт своего часа. А сейчас можешь почитать вот этот сборник Бунина. Тут в основном рассказы, очень художественные, очень лиричные. Но и её с собой не стоит брать.
Мать достала из того же шкафа и тоже из второго ряда скромно изданную книжку.
Теремрин читал всю ночь, читал и делал даже некоторые выписки к себе в блокнот, не указывая на всякий случай автора. Сами же выписки были более чем патриотичны…
Он записал мысли Бунина о единении с русским народом, том единении, которое он осознал, лишь покинув Родину, и понял: «Прелесть была в том, что все мы были дети своей родины и были все вместе и всем нам было хорошо, спокойно и любовно без ясного понимания своих чувств, ибо их и не надо, не должно понимать, когда они есть. И ещё в том была (уже совсем не сознаваемая нами тогда) прелесть, что эта родина, этот наш общий дом была – Россия, и что только её душа могла петь так, как пели косцы в этом откликающемся на каждый их вздох берёзовом лесу».
Этот небольшой рассказ и назывался «Косцы».
А ещё Бунин писал в нём о песнях, о былинах, сказаниях и сказках, в которых обязательно говорилось о жестоких нашествиях на Русскую землю… И защите народа русского…
«И из всяческих бед, по вере его, выручали его птицы и звери лесные, царевны прекрасные, премудрые и даже сама Баба-Яга, жалевшая его „по его младости“. Были для него ковры-самолёты, шапки-невидимки, текли реки молочные, таились клады самоцветные, от всех смертных чар были ключи вечно живой воды, знал он молитвы и заклятия, чудодейные опять-таки по вере его, улетал из темниц, скинувшись ясным соколом, о сырую Землю-Мать ударившись, заступали его от лихих соседей и ворогов дебри дремучие, чёрные топи болотные, носки летучие – и прощал милосердный Бог за все посвисты удалые, ножи острые, горячие…»
А когда Теремрин на следующий день взбежал на возвышенность, огляделся вокруг и прошептал накрепко врезавшиеся в память строки: «Казалось, что нет, да никогда и не было, ни времени, ни деления его на века, на годы в этой забытой – или благословенной – Богом стране».
А когда вернулся домой и мать спросила, что больше всего понравилось в книге Бунина, Теремрин ответил:
– Как же точно сказано: «Все мы дети своей Родины!» – И прибавил: – Все мы дети – России!»
Время большой игры
Когда Сталин выступал 5 мая 1941 года на торжественном приёме выпускников военных академий, он не знал о важнейшем докладе советского военного атташе в Берлине генерал-майора Василия Ивановича Тупикова, направленном 26 апреля наркому обороны Тимошенко и начальнику Генерального штаба Жукову.
Доклад был основан на точных разведданных и на анализе состояния германских вооружённых сил, их группировок, создаваемых на границах с Советским Союзом, а главное, на задачах, поставленных этим группировкам.