Сталин - стр. 130

В полемике с идейными оппонентами Сталин преображался: появлялось красноречие, хлесткость выражений, подчас носящих личный, оскорбительный характер. Характеристики «болтун», «клеветник», «путаник», «невежда», «пустозвон», «подпевала» Сталин употреблял без всякого смущения. Генсек даже гордился репутацией грубого, но непримиримого борца за единство партии, против фракционности, за чистоту ленинизма. Выступая с заключительным словом на XIV съезде партии, Сталин, как мы помним, подверг резкой критике Каменева, Зиновьева, Сокольникова. Словно присваивая себе право на грубость, как атрибут генсека, Сталин под одобрительный смех делегатов заявил: «Да, товарищи, человек я прямой и грубый, это верно, я этого не отрицаю».

Повторяю, часто эти «прямота и грубость» носили попросту оскорбительный характер. Так, в ответе юристу С. Покровскому, пытавшемуся выяснить отношение Сталина к теории пролетарской революции, генсек в самом начале своего письма называет его «самовлюбленным нахалом». На такой же ноте Сталин и заканчивает свой ответ: «…Вы ни черта, – ровно ни черта, – не поняли в вопросе о перерастании буржуазной революции в революцию пролетарскую… Вывод: надо обладать нахальством невежды и самодовольством ограниченного эквилибристика, чтобы так бесцеремонно переворачивать вещи вверх ногами…» Такими были стиль и язык критики Сталина. Даже серьезные аргументы, которые он использовал в борьбе против оппозиции, часто обрамлялись грубыми эпитетами. Генсек с полной уверенностью судил: здесь истина, а здесь заблуждение. Основоположники научного социализма никогда себе не позволяли такого. Ведь иначе бы получилось, как писал Рабиндранат Тагор:

По мере утверждения своего авторитета и повышения политической значимости поста генсека Сталин все чаще прибегал к использованию в качестве аргументов собственных высказываний. В этом случае они уже представали как истина в высшей инстанции. Но чем дальше, тем меньше Сталин это замечал. Так, дав определение ленинизма в своих лекциях в Свердловском университете, Сталин в работе «Вопросы ленинизма» фактически превозносит эту дефиницию как совершенную и универсальную. Далее он многократно прибегает к собственному обильному цитированию, сопровождаемому неизменными оценками: «все это правильно, т. к. целиком вытекает из ленинизма» и т. д. Порой поражаешься, сколь высоко ставит и ценит собственные выводы генсек. В последующем это станет правилом: отсылать читателей к своим статьям и книгам. Так, в ответе Покоеву «О возможности построения социализма в нашей стране» он не только полностью умалчивает, что эта идея целиком принадлежит В.И. Ленину, но и не скрывает, что именно он, Сталин, является автором этой концепции. Не утруждая себя особыми аргументами, генсек в post scriptum без обиняков говорит: «Взяли бы «Большевик» (московский) № 3 и прочли бы там мою статью. Это облегчило бы Вам дело». А что касается собственно ответа Покоеву, то наряду с верными положениями Сталин напирает на одну идею: «рабочий класс в союзе с трудовым крестьянством может добить (выделено мною. – Прим. Д.В.) капиталистов нашей страны»; «оппозиция же говорила, что добить своих капиталистов и построить социалистическое общество мы не сможем; если мы не рассчитывали