Сталь и Золото. Книга 2. Смерть и Солнце. Том 2 - стр. 38
– Вы полагаете, что Лейда была неверна своему жениху? – осведомился Эймерик Финн-Флаэн с любопытством. Его собеседник пожал тощими плечами.
– Это почти доказано… Помните, как она танцевала на пиру с оруженосцем коадъютора?.. Все говорят, что этот энониец ее соблазнил.
Стоявший рядом с Флорианом Аденор улыбнулся Ирему через всю комнату и щелчком сбил пылинку с бархатного рукава. Среди вельмож из Малого совета Аденор смотрелся, как павлин на голубятне, но даже сейчас его костюм заметно выделялся среди остальных: он надел бархатный колет почти такого же оттенка, что и темно-синие плащи орденских рыцарей. Дополняла костюм витая золотая цепь у горла и кипенно-белая сорочка. Щегольство такого рода всегда казалось Ирему просто тошнотворным, а вот Аденору это почему-то шло.
– «Все говорят», – это не аргумент, – лениво сказал Аденор. – Все также говорят, будто южанин соблазнил эту забавную служаночку с толстыми косами… кажется, Тилле. И все это только потому, что он помог ей донести корзину с кухни. Скоро скажут, что он обесчестил леди Лэнгдем!
Все расхохотались, и опасный разговор был временно забыт. В первый момент сэр Ирем не почувствовал ничего, кроме огромного облегчения. Но с какой стати Аденору вздумалось вступаться за «дан-Энрикса» – этого лорд понять не мог, а непонятные поступки всегда представлялись ему самыми опасными. В особенности, когда речь шла о поступках человека вроде Аденора.
– Крикс, подожди! – сидевший за столом в скриптории Ликар схватил его за рукав, и энониец поневоле должен был остановиться. – Я сегодня видел, как ты дрался… утром… Когда Нетопырь поставил против тебя Мартелла с Декарром.
Крикс поморщился. Ликар выбрал самую неподходящую минуту, чтобы с ним заговорить. В проходе у стола как раз стояли Льюберт Дарнторн и его приятели – Декарр с Фессельдом. Ларс Тинто, который когда-то был четвертым в их компании, служил Бейнору Дарнторну в Каларии и был убит при взятии Сокаты. Если бы не Лен-Деннор, Крикс ни за что не стал бы останавливаться рядом с этой троицей. Тем более что совесть у «дан-Энрикса» была определенно нечиста.
Последний раз он видел Льюберта два дня назад. Они столкнулись в парке Академии – точнее, Крикс случайно обратил внимание на ковыляющего по тропинке человека, а мгновение спустя узнал Дарнторна – и застыл от изумления. Левый глаз Льюберта заплыл, губа казалась вдвое толще, чем обычно, и чуть ли не каждый миллиметр кожи покрывали отцветающие синяки.
Льюберт тоже узнал «дан-Энрикса» и уставился на него так, как будто бы увидел ядовитую змею.
– Кто это сделал? – глупо спросил Крикс.
Льюберт попытался молча разминуться с энонийцем. Может быть, стоило посторониться и дать ему пройти, но энониец удержал Дарнторна за рукав и повторил – с необъяснимым даже для себя упрямством:
– Кто?..
– Полагаю, тебе лучше знать. Я их не видел, – зло ответил Льюберт.
Крикс страдальчески поморщился. В Академии такая шутка называлась коротко – «сыграть в мешок». При этом роль мешка могло играть все, что угодно: чья-нибудь рубашка, одеяло или даже старая попона. Жертве закрывали голову, а потом били, иногда целым отрядом, так что пострадавший при всем желании не мог пожаловаться на обидчиков Наставникам.
Мгновение спустя до Крикса дошел смысл слов Дарнторна.