Сталь и Золото. Книга 2. Смерть и Солнце. Том 1 - стр. 16

– Так значит, этот криворукий полудурок – ваш оруженосец? Почему тогда он решил не вам, а мне вылить за шиворот кувшин вина?..

– Я тоже бесконечно удивлен, мессер Финн-Флаэн. Никогда не думал, что нас с вами можно перепутать, – очень вежливо ответил коадъютор, глядя на аристократа с нескрываемым презрением. Крикс чуть было не фыркнул и сдержался только потому, что продолжать дразнить и без того взбешенного мессера Эймерика было совершенно не разумно. Впрочем, в следующую секунду он уже забыл и о Финн-Флаэне, и о мессере Иреме, с которым ему предстояло как-то объясняться после ужина, поскольку обнаружил, что Лейда Гефэйр смотрит прямо на него. Она сидела совсем близко, и «дан-Энрикс» ясно видел широко раскрытые, внимательные серо-синие глаза, напоминающие волны зимнего Залива в непогожий день. Крикс ощутил, как кровь внезапно бросились ему в лицо. Он развернулся и поспешно отошел, успев еще заметить краем глаза, как Финн-Флаэн, бормоча себе под нос ругательства, встает из-за стола и шаткой ковыляющей походкой идет к выходу из зала – вероятно, переодеваться.

Вечером, когда все гости разбрелись по залам, а Элиссив, хлопая в ладоши, объявила, что теперь они сыграют в прятки, Крикс отнекивался до последнего. Но Элиссив и ее разряженная в шелк и бархат свита не желали принимать отказов. Крикса теребили, словно куклу, уговаривали, льстили – все это под аккомпанемент непрекращающегося хихиканья. Оруженосцу коадъютора подумалось, что дюжина подруг Элиссив вела себя точно так же, как лаконцы-второгодки, изловившие в саду ежа. Плошки с украденным на кухне молоком ему, конечно, не совали, но в остальном сходство было почти полным. Ежа, по крайней мере, в свое время выручило появление мастера Хлорда, объявившего, что колокол звонил к отбою полчаса назад, и все желающие завтра на разминке пробежать три лишних круга, могут оставаться в парке, остальные же должны вернуться в башню раньше, чем он сосчитает до пяти. У Крикса шансов на спасение не было вовсе – разве что в комнатах Лисси появился бы сам коадъютор и увел его с собой. Но сэра Ирема, беседующего с послами Аггертейла в главном зале, мало занимало, как проводит время его оруженосец. «Развлекайся», – бросил он «дан-Энриксу» в самом начале вечера и отошел, предоставляя энонийца самому себе. Возможно, он не был бы так спокоен, если бы был способен предположить, что Риксом завладеет неуемная Элиссив и ее хихикающие приятельницы. Дочь Валларикса была последним человеком на земле, кого могла бы посетить трезвая мысль о неуместности присутствия «дан-Энрикса» в их небольшой компании, где больше не было ни одного мужчины или юноши.

– Играем! Тот, кто водит, получает выкуп с каждого, кого найдет, – провозгласила Лисси тоном Мельсского оракула. Крикс уже собирался уточнить, о каком выкупе шла речь, но сразу несколько пар рук схватили мальчика за праздничную бархатную котту, завязали глаза чьим-то шелковым надушенным шарфом и принялись вертеть, словно волчок, чтобы ему труднее было разобраться, куда убегают остальные игроки. У Крикса в самом деле закружилась голова, хоть и не от усилий весело смеявшихся девчонок, а от запаха духов, сознания нелепости происходящего и мысли, как он сейчас должен выглядеть со стороны – растрепанный, в стоящей колом праздничной одежде и чувствующий себя крайне неуютно без привычной тяжести меча на перевязи. Носить красивые и дорогие вещи с победительной непринужденностью аристократа энониец так и не привык. Он был бы только рад возможности надеть привычный холст и шерсть, если бы коадъютор не сказал – самым категоричным тоном, – что его оруженосцу не пристало выглядеть, как пугало – во всяком случае, тогда, когда он появляется на людях в обществе сеньора. Сам «дан-Энрикс» полагал, что лучший способ выглядеть как пугало – это носить непривычную и неудобную одежду. Но, к несчастью, спорить с сэром Иремом всегда бывало крайне затруднительно, поскольку он не утруждал себя выслушиванием чьих-то возражений.