СССР: 2026 - стр. 12
Участковый заявился, когда я собрался выйти за продуктами, а заодно и шприцов на весь курс прикупить. Ни карточек, ни смартфона я не нашёл, оставалась десятка в кошельке и нераспечатанная пачка, которую я подумывал отнести в банк, уж очень народец здесь водился ушлый. У Соболева в тумбочке хранилась только одна упаковка из пяти шприцов, ещё там лежали КИМГЗ РВ – противорадиационная аптечка, куча простых лекарств по мелочи и противогаз в нижнем отделении. Нашлась и бутылочка салицилового спирта с комком ваты – для обеззараживания сойдёт. Пожилой лейтенант постучал в дверь, зашёл, стоило мне открыть, и сразу проследовал на кухню.
– Ну что с тобой опять не так, Соболев? Так и знал, что сорвёшься, – вздохнул он, выкладывая на стол планшет.
Не командирскую папку, в которой военные любят носить секретные карты, а полиция – бланки протоколов. Самый настоящий, с плоским экраном, только очень толстый, на книжку похожий. Лейтенант говорил с заметным акцентом, голос у него был сочный и глубокий.
– Ну чего молчишь? Я с понятыми шёл, квартиру описывать, а ты тут живой и здоровый, хорошо из больницы позвонили. Они, дескать, до сегодняшнего утра не были уверены, что ты оклемаешься.
На чёрно-белом экране появился бланк протокола, а в руках у участкового – карандаш. Наверное, не простой, потому что писал он им прямо на планшете, укоризненно покачивая головой, а потом пододвинул мне девайс.
– Читай.
Я пробежал глазами текст. Вроде всё правильно там было написано – произошла врачебная ошибка, в результате которой в милицию ушли сведения о покойнике Соболеве, и представитель милиции лейтенант Гаспарян личность мою вновь установил и выяснил, что я жив. Только в глазах милиционера читалось, что обстоятельству этому он не рад. И я тоже, кстати – как расписывался Соболев, я не знал, но подумал, что это может быть важно. В больнице просто закорючку поставил, там все так пишут, здесь такое могло не прокатить.
– Ты, товарищ лейтенант, не торопись, сначала паспорт проверь, для порядка.
Гаспарян спорить не стал, небрежно полистал красную книжицу, посмотрел на меня, склонив большой висячий нос набок, и я кое-как скопировал росчерк с первой страницы, приложил указательный палец к квадратику в левом нижнем углу.
– Руки дрожат, – сказал на всякий случай.
На экране появился значок песчаных часов, который через несколько секунд поменялся на зелёную галочку.
– Мы надеялись, – вдруг прорвало лейтенанта, – что к нам в город приедет покоритель космоса, герой и просто хороший человек, а получился ещё один ханурик. Может, то, что произошло, заставит тебя задуматься. И, Соболев, ты уж завтра на работу выйди, будь ласков, хоть у подъездов подмети, а то не дом, а свинарник, всё бычками закидали.
– Я на больничном. А если в доме свиньи живут, то хоть убирай, хоть не убирай, лучше не будет.
– Думал на совесть твою надавить, но ты её пропил, – лейтенант поднялся, аккуратно задвинул табурет под стол. – До свидания, гражданин Соболев. За копией протокола придёте в отделение.
И ушёл. Хотел я было ему на вороватых соседей пожаловаться, но в последний момент не стал, не знаю как с советской милицией, а с нашей полицией в такие игры лучше не играть, в результате сам можешь виноватым оказаться. Не думаю, что они уж очень разные.