Срочно! Женюсь на вашей маме - стр. 29
Квартира 12. Дверь как у домика Трех поросят из сказки — дунешь и улетит. Своих козявок я бы за такой не оставил…
Звонка нет. Приходится стучать.
Открывает дама лет пятидесяти. Выглядит она так же, как и дверь. Худая и сомнительная. Интересно, у нее документы и лицензия есть на сдачу квартиры?
Она смотрит на меня, оценивая часы на руке, дорогое пальто, обувь. И двух бесценных мальчишек, дергающих меня за уши.
— Здравствуйте. Мария Евгеньевна?
— Ага. Заходите.
Делаю шаг через порог. За мной Настя.
— Вы на сутки хотите или долгосрочно?
— На пару месяцев. Пока.
Смотрю по сторонам. Старые обои, дырявый линолеум.
— У вас есть детская? — прохожу по коридору.
— Мущина, вы обувь снимайте! Я ваще-то убиралась.
— Максим М…
— Да, дорогая? — вживаюсь в роль.
— Разуй.. те.. ся.. Разуйся, пожалуйста.
— Как скажешь, милая. — несмотря на ситуацию, меня забавляет, как вспыхивают ее щеки и сужаются зрачки, когда я зову ее «дорогой и милой». А как она пытается перейти на «ты»! Это надо видеть.
— Так, братцы-кролики, давайте-ка, ваш папа снимет ботинки и испачкает чистые носки об этот чудесный пол.
Получаю тычок вбок. А Настя что, может и руку поднять? Вот так мышка… хмыкаю в кулак.
— Проходите. Тут кухня, там комната. Туалет в углу. Все. Больше ничего нет. На детскую уговора не было...
— Ничего. Нам подходит, — поспешно говорит Настя.
— Уверена? Мне кажется, что нет.
— Максим! Решать не… нечего. Я готова оплатить.
— Мария Евгеньевна, сколько стоят ваши хоромы? — уточняю.
— Двадцать… пять.
— Но мы же договаривались на двадцать? — бледнеет Ташковская.
— Мы и на двоих детей не договаривались! И вообще, при таком муже смешно экономить. Часики-то брендовые, я ведь все вижу...
— Это не оригинал. На базаре купил.
— Ага. И тачка за десять-пятнадцать лямов тоже подделка? — косится на окно. — Я такие видала у звезд.
— Двадцать пять лямов. Там салон на заказ, — поправляю, получая новый тычок.
— Ну… я и говорю. Двадцать пять. Иначе сдам другим. У меня желающих вагон.
— Видел, стоят от поворота до дома дойти не могут, половина в снегу застряла, — парирую.
— Не смешно.
— Я согласна за двадцать пять, — прерывает нас Настя.
— Дорогая, там Паша вызывает ремонтную бригаду, — киваю в сторону ребенка, схватившего стационарный телефон с тумбочки. — Ты займись этим вопросом, а я улажу финансовый.
Хватаю Марию Евгеньевну под руку и тащу в кухню.
— Телефон ваш давайте.
— Зачем?
— Деньги на карту переведу.
— А… ну, пиши.
— Вот, за два месяца вперед. А если вы будете на связи в течение недели и сделаете то, что я попрошу, то дам вам в два раза больше.
— Поняла, — сально облизывается. — А что делать надо?
— Скажу по телефону. И чтобы без фокусов. Документы есть на жилплощадь? И паспорт давайте, я посмотрю.
— Ага. Вот, — сует мне бумажки. Вроде подлинник.
— Если с ними что-то случится, пока я на работе, вам квартира не понадобится. Я доступно объяснил?
— Да… — бледнеет, видимо, уже пожалела, что паспорт свой мне предоставила. — Я тут рядом живу. Ничего не случится.
— Буду надеяться. А теперь, до свидания, Мария Евгеньевна.
— До свидания. Бельишко чистое в шкафу. Если надо, — кидает на прощание и натянув пуховик, поспешно уходит.
— Куда это она? А деньги?! — Настя выбегает в коридор, вопросительно смотря на меня.