Средневековая Русь и Константинополь. Дипломатические отношения в конце XIV – середине ХV в. - стр. 4
В настоящее время группой австрийских ученых ведется работа над новым полным изданием актов в шести томах (вышли три тома)>13.
Дополняют список документальных источников по теме путевые записки русских путешественников XIV—XV вв. – так называемые хожения в Византию, Малую Азию, Палестину и проч. Использованы тексты хожения Игнатия Смольнянина – 1389 г.; дьяка Александра – 1391 – 1397 гг.; инока Зосимы – 1419—1422 гг.; неизвестного суздальца – 1437—1440 гг.; Авраамия Суздальского – 1437—1440 гг. и др.>14, а также житийная литература и повести: «Житие Сергия Радонежского»; «Житие епископа Тверского Арсения», «Житие Рязанского епископа Василия»; «Житие преп. Макария Желтоводского, Унженского» и проч.>15
Что касается историографической традиции изучения русско-византийских отношений, то следует подчеркнуть, что она имеет давнюю и богатую историю. По справедливому замечанию М.В. Бибикова, «невозможно строго определить хронологическую грань «начала» освоения византийских сочинений в России. Эта традиция прослеживается уже в древнерусских исторических памятниках»>16. Византийские хроники Иоанна Малалы, Георгия Синкелла, Георгия Амартола и другие греческие источники по древнейшему периоду всемирной истории и раннему христианству широко использовались задолго до XV столетия: еще составителями «Повести временных лет» (XII в.), «Еллинского и Римского летописца», «Хронографов» (вторая половина XV в.).
В XVII столетии интерес к русско-византийским отношениям прослеживается в таких трудах, как «Синопсис» (от греч. обозрение, общий взгляд, сокращенное изложение) или краткое описание «О начале славянского народа, о первых киевских князьях… до царя Федора Алексеевича», приписываемое игумену Псково-Печерского монастыря Иннокентию Гизелю (ум. в 1683 г.)>17, где содержится оценка деятельности митрополитов Алексия, Киприана, событий Ферраро-Флорентийского собора, и, конечно, «Скифская история» стольника Андрея Лызлова (1682). Этот труд как бы завершил начальный этап освоения византийских источников с целью изучения русской истории. Значение этого периода заключалось в создании предпосылок научных исследований в области византийского источниковедения отечественной истории, которое получило свое подлинно научное развитие уже в следующем, XVIII столетии, традиционно считающемся временем становления русской исторической науки.
Именно тогда была проведена большая работа по сбору, публикации и переводам византийских источников, относящихся к русской истории, утвердился новый метод критического исторического источниковедения, что во многом определило в это время становление как русской исторической науки>18, так и византиноведения в целом>19.
В.Н. Татищев в «Истории Российской» опирался на труды таких византийских авторов, как Зонара, Евстафий, Никита Хониат, Михаил Глина (XII в.), Плифон, Ласкарь, Дука, Даниил Эфесский (XV в.). Их свидетельства даны в сопоставлении с русскими летописными известиями. В ходе работы ученый привлек большое количество новых и разнообразных исторических источников, в том числе дипломатические бумаги и акты, выписки из которых он делал в архивах Москвы, Казани, Астрахани и других городов>20.
Традиции конкретно-исторического изучения русско-византийских отношений были продолжены российскими учеными и в начале XIX столетия.