Срединная Англия - стр. 18
Найджел замялся. Кажется, забеспокоился, как будет воспринята его следующая реплика.
– Дуг, не поймите неправильно, однако это поколенческое. Речь о разрыве между поколениями. Вы, ваши друзья, мой отец воспитаны определенным образом. Вы привыкли к антагонистической разновидности партийной политики. Но Британия ушла вперед. Старая система рухнула. Шестое мая нам это доказало[17]. Шестого мая Британии предложили выбрать новое направление, и люди сказали громко, единодушно, решительно – и сказали яснее некуда. Они сказали: “Мы не знаем”. – В ответ на растерянное молчание Дуга Найджел приятно улыбнулся. – “Мы не знаем”, – повторил он, пожимая плечами и разводя руки. – Два года назад мир пережил чудовищный финансовый кризис, и никто не понимает, как с ним разбираться. Никто не знает, куда дальше. Я называю это радикальной нерешительностью, этот новый дух нашего времени. И Ник с Дэйвом идеально его воплощают.
Дуг в ответ механически кивал, но сам не мог решить, шутит Найджел или нет. Это ощущение в ближайшие несколько лет сделается все привычнее.
Письмо из полиции Уэст-Мёрсии плюхнулось на коврик у двери Софи утром в конце октября. Видеокамеры засекли ее автомобиль на Стритзбрук-роуд, когда она ехала тридцать семь миль в час при тридцатимильном ограничении скорости. Ей предлагалось на выбор либо получить себе три штрафных балла, либо заплатить сто фунтов за курсы сознательного отношения к скорости. Софи, естественно, выбрала второе.
Ей назначили на два часа дня в безликом конторском квартале на Колмор-роу в начале декабря. Она приехала, ее проводили в приемную на девятом этаже, оснащенную двумя торговыми автоматами с газировкой и шоколадными батончиками, и где вдоль стен квадратом стояло два десятка стульев. Когда Софи явилась, почти все стулья уже были заняты. Занимали их мужчины и женщины всех возрастов, всех оттенков кожи. Велись ехидные приглушенные разговоры полушутя. По духу это место напомнило Софи школу: мальчики и девочки, которых поймали на мелком хулиганстве, ждут своей кары перед кабинетом директора. Софи решила не присаживаться, а подобраться к прокопченному окну и поглядеть на город, на торговые центры и небоскребы, на старые ряды террасных домов вдали и, еще дальше, на бетонную путаницу многоуровневой развязки – все сплошь серое и размазанное в чахлом послеполуденном свете.
– Так, внимание всем, – прозвучал у нее за спиной молодой энергичный мужской голос. – Будьте любезны, идите за мной, пожалуйста, займем свои места и начнем.
Говорившего Софи не увидела. Двинулась за вереницей людей, побредшей в соседнюю комнату; там все было обустроено как в школьном классе – парты, скамейки за ними, экран для презентаций в “ПауэрПойнте”. Дневное освещение под потолком свирепо и безрадостно. Перед партами спиной к вошедшим стоял высокий, хорошо сложенный мужчина и перекладывал на столе какие-то бумажки. Обернулся.
– Добрый день всем, – сказал он. – Меня зовут Иэн, я ваш методист на сегодняшнем занятии. А это моя коллега Нахид.
Дверь в дальнем углу открылась, вошла очень яркая женщина – едва ли не такая же высокая, как Иэн, вероятно, за тридцатник, но кучерявые волосы до плеч уже тронуты сединой – и двинулась между рядами парт. На ходу она чуть клонилась назад, несла себя с уверенностью и раздавала улыбки-приветы сидевшим по обе стороны от нее. Улыбки эти были вызывающими и дерзкими. Софи она сразу понравилась, подумалось, что кишка у женщины должна быть ой не тонка: стоять вот так в классе, набитом почти одними мужиками – в основном белыми мужиками, – и отчитывать их за водительские ошибки.