Среди других - стр. 24

Я так и сделала, а потом купила четыре медовые булочки с собой, на сей раз за свои деньги. Одну для Дейдры, одну для Шарон, хотя она, конечно, не сможет ее съесть, так что эта тоже достанется мне, еще одну для себя и одну для Джилл. На прошлой неделе я получила булочку от Шарон, а на этой она получит от меня. Это скорее символ, чем настоящая булочка, хотя, видит бог, и настоящая хороша. Для Карен я покупать не стала, потому что Карен обзывает меня Ковыляшкой, а по мне это противнее остальных кличек.

Комми звучит почти ласково, а от Тэффи никуда не денешься, но Хромуша и Ковыляшка – это уже по злобе.

Потом я спросила у продавщицы про пруд:

– Там парк?

– Парк, милая? Нет, там край поместья.

– Но у пруда стоят скамейки. Как в парке.

– Их муниципалитет поставил, чтобы люди могли посидеть. У дороги, она-то муниципальная, так что это можно бы назвать и парком, но цветы там не сажают. А то, что видно за прудом, деревья и все такое, это принадлежит поместью, и там сразу наткнешься на таблички: «Прохода нет», потому что там водятся фазаны. В августе у них брачный период, нам все слышно.

Стало быть, поместье с загородным домом, лесничим и прочим, но ради фазанов его оставляют полудиким. Наверняка там повсюду фейри.

После обеда выслушала нотацию и получила «отметку о поведении» – первую здесь. Очевидно, не положено передавать булочки девочкам не из твоего класса или Дома, если вы не в отношениях. А Джилл, хоть мы и занимаемся химией в одном классе, не из моего класса и Дома, так что мне с ней дружить не положено, и моя булочка вызвала серьезные подозрения насчет лесбийских отношений. Ну и пусть. Мне дела нет. Я ничего такого, но определенно согласна на этот счет с Хайнлайном и Дилэни.

Даже Дейдра с Шарон сказали, что не стоило мне передавать Джилл булочку. Дейдра пыталась меня оправдать, мол, я не разобралась, потому что новенькая и, может быть, у меня от химии мозги спеклись.

Никогда я не разберусь в здешних порядках.

Я не ответила на письмо. Но она продолжает мне писать и слать такие вот фотографии. Я каждую неделю получаю одно-два письма. Так хочется увидеть Мор, что я вскрываю конверты, но письма сразу никогда не прочитываю. Оставляю на библиотеку, потому что не вынесу, если кто увидит, как я читаю. А сегодня Лоррейн Паджетер подхватила сильную простуду, зашла в библиотеку и застала меня с одной из тех порезанных фотографий. Лоррейн – блондинка с широкой костью, капитан классной хоккейной команды и центровая в регби первой группы. Она, конечно, меня обзывает и щиплет, но другим не позволяет ставить мне подножки в душевой, так что я против нее ничего не имею. Сегодня у нее совсем красный нос и по-настоящему жалкий вид, и ее не пустили на любимую игру. Я подслушала, как она упрашивает учительницу, нельзя ли ей завернуться потеплее и пойти посмотреть.

– Это что, Морвенна? – спросила она.

Я не хотела показывать, что меня это волнует, а она бы поняла, если бы я спрятала, поэтому я бросила фотокарточку на стол перед ней. Она взяла и посмотрела. На фотографии нам обеим вручали награды за выступление в школе, только я была, как обычно, выжжена.

– Моя мать ведьма, – небрежно бросила я.

Лоррейн ахнула и выронила снимок.