Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны - стр. 54
Генерал Фрейберг, наблюдавший за высадкой с горы, расположенной позади Ханьи, был ошеломлен величественностью операции:
«…сотни самолетов, ряд за рядом, приближались к нам… Мы смотрели на них, кружащих против часовой стрелки над аэродромами Малама, а затем, когда они находились лишь в нескольких сотнях футов над землей, словно по волшебству, под ними внезапно появились белые пятна вперемешку с другими цветами; облака парашютистов стали медленно опускаться на землю» [39].
«Воздух весь дрожал от шума моторов, воя пикирующих самолетов и разрывов бомб; немецкие истребители с бреющего полета так сильно обстреливали землю, что было почти невозможно продвигаться, иначе как короткими рывками и бросками» [40]. В начале дня в результате бомбардировок была прервана телефонная связь; бригадир Путтик, возле Ханьи, немного знал о том, что происходило, а Фрейберг знал еще меньше.
На немецком командном посту в Афинах первые известия казались обнадеживающими; операция началась, как и планировалось. Генерал Штудент был уверен; его люди были элитой из элиты – молодые, гордые, хорошо натренированные и тщательно обученные. Часть их – ветераны, участвовавшие при выброске с воздуха в Голландии на начальной стадии войны и при нападении на бельгийскую крепость Эбен – Эмэль; кое – кого сбрасывали над Коринфским каналом. Они верили в то, чему учили «Десять заповедей парашютиста»:
«Вы – избранные германской армии…
Для вас смерть или победа должны быть вопросом чести…
Будьте ловкими, как борзые собаки, прочными, как кожа, твердыми, как сталь Круппа, и тогда вы станете воплощением немецкого воина» [41].
Парашютисты носили круглые защитные шлемы без краев и крапчатую форму, некоторые были одеты в специальные кожаные кители, камуфляжные накидки и сапоги. Их форма на швах имела толстую набивку. Далеко не у всех были «шмайссеры» или гранаты; у большинства при выброске – только пистолеты и ножи. Их оружие (автоматы «шмайссер», автоматические винтовки, маузеры с телескопическими прицелами для снайперов) спускали в отдельных контейнерах.
Рацион парашютистов включал в себя «утолители жажды» и энергетические таблетки типа бензедрин; сухари; шоколад; шприцы с ампулами для подкожного впрыскивания кофеин – натриевого салицилата для снятия усталости [42].
Они были в отличном настроении при взлете; в ночь перед днем «Д» парашютистам выдали пиво и коньяк, и они пели старые величественные элегические немецкие песни.
Подполковник фон дер Хайдте, командир 1–го батальона 3–го парашютного полка, немецкий офицер с поэтической жилкой, сказал Максу Шмелингу, немецкому боксеру, который был одним из его людей, когда тот пожаловался на сильную диарею: «Ты можешь сообщить о своей болезни, мой дорогой друг, когда мы попадем на Крит. Наш медицинский персонал летит вместе с нами» [43].
В транспортных самолетах, летевших над синим Эгейским морем, молодые лица были напряженными, решительными. В некоторых Ю–52 группы из 13–15 человек пели «Песню парашютистов»:
Над Критом последовали команды: «Приготовиться к прыжку».
Люди осмотрели вытяжные стропы парашютов, укрепленные на идущем по всей длине фюзеляжа тросе, и двинулись к двери.
«Тени от наших самолетов простирались как призрачные руки над залитыми солнцем домами», – писал барон фон дер Хайдте [44].