Спустя десять счастливых лет - стр. 24
– Чертовски нечестно?
– Чертовски нечестно, – соглашаюсь я с облегчением.
– Ты, наверное, думаешь, что у меня-то жизнь сказочная, – говорит Анни, когда мы обсудили, почему у некоторых людей все получается без сучка без задоринки.
«Как у моей сестры», – заявила я, стараясь не выдать зависть.
– И наверняка ты думаешь, что я любимица судьбы, – продолжает Анни. – Такая красивая и талантливая…
– Ну, так и есть.
Напоминаю, как Анни повезло сыграть девицу Мариан в школьной постановке, потому что именно ей достался поцелуй Ника Паркера, который был Робином Гудом.
– А теперь не торопись. Я тебе все по полочкам разложу. Готова? – Анни решительно устраивает локти на столе. – Для начала, я замужем за стоматологом…
Не знаю почему, но мне смешно.
– Ой.
– Именно. В постели он меня спрашивает, использовала ли я зубную нить после того, как почистила зубы. Ничего более увлекательного у нас в постели обычно не происходит. А когда Риччи поиграет в футбол, вонь от его носков, наверное, аж в Австралии можно почуять.
Я улыбаюсь. Почему-то мне не верится, что Анни несчастлива с Риччи, но мне все равно охота послушать дальше.
– Мой прекрасный магазинчик вот-вот вылетит в трубу. Постоянно чувствую себя виноватой, что не провожу достаточно времени с детьми, что я работающая мать, поэтому я, по ходу, и там, и тут облажалась! Иногда мне хочется просто убежать с криками в закат.
– Неплохо, Анни, но со мной ты по-прежнему не сравнишься, – замечаю я.
– У меня даже редко выдается свободная минутка, чтобы расчесаться. И кстати о волосах, мои, наверно, самые капризные в этом чертовом мире, – указывает она на светлые кудри, которые явно живут своей жизнью.
Мы смеемся.
– Все равно не сравнишься, – говорю я уже со слезами на глазах.
– Ладно, хотя бы попыталась, а? – Анни протягивает мне носовой платочек. – Слушай, Бекка, все наладится. Ты справишься, ты… Да, это все ужасно, но надо что-то делать. У тебя ребенок. Ребенок Олли.
Эдоардо с парой официантов протирают столы. После обеденного времени ресторан кажется тихим. Анни пришлось уйти; мы договорились поддерживать связь. Я пролистываю брошюру о вине, бросаю взгляд на фотографию Джо на первой страничке.
– Он уехал, Бекка, – сказал Олли, когда вернулся в Бристоль из Флоренции, где три недели пробыл у меня. Я оставила универ и отправилась на год в Италию изучать искусство. – Я знал, что он переживает, что он боится учиться еще курс, когда мы все уже свалим, но не думал, что он вот так уедет из страны и ничего мне не скажет! – В его голосе звучала боль. – У меня нет номера его родителей, а у тебя? Кажется, у него мать болеет… Он тебе не звонил?
– Нет, – ответила я, сбитая с толку. – Я месяцами с ним не разговаривала.
Снова разглядываю фотографию. Джо заметно округлился за эти годы. Скулы уже не такие подчеркнутые, да и в темных волосах виднеются седые прядки. А глаза все те же, цвета стали. Читаю брошюру: «После вводного дегустационного курса в «Мезо Джо» вы сможете поразить друзей своими знаниями основных сортов винограда…»
Бросаю взгляд на ступеньки, и стоит мне подумать, что ученики Джо там уже часами упиваются, как эти самые ученики начинают по одному подниматься из подвальчика. Причем некоторые шагают ровнее, чем другие.
Во рту пересыхает.
– Может, еще мятного чаю? – спрашивает Эдоардо, вытирая соседний столик.