Спору нет! - стр. 38

 – А какой год изготовления?  – подал голос Мишка, жуя четвертый кусок шарлотки. 
 – Судя по стилю, а это каталонский модерн в чистом виде, год так девятьсот десятый или двенадцатый. Самый расцвет. 
 – Дорогая?  – снова осведомился бывший зять. 
 – Ну как дорогая, Миш?  – переспросил отец, и Нина заметила, как он насупил брови, а в зеленых глазах промелькнул огонь недовольства. Отец зачесал назад седые волосы и замолчал на минуту, подбирая слова. А Нина всматривалась в родное лицо. Впалые щеки, поникшие плечи, тонкие длинные пальцы настоящего художника. Отец всю жизнь посвятил реставрации, много лет подряд реставрируя дворцы и музеи. А после инфаркта занялся восстановлением предметов быта, превращая их в настоящие арт-объекты. Вот и шкатулочка из Палермо подверглась сперва тщательному осмотру, а затем и чистке. Перестала походить на радость старьевщика. 
 – Все имеет свою цену, Александр Петрович,  – промямлил Мишка, заметив, что пауза затянулась. 
 – Сейчас ей цена от силы тысяча рублей,  – усмехнулся отец.  – Нунька, а ты ее за сколько купила? 
Нина быстренько в уме умножила пятьдесят долларов, приходящиеся на шкатулку, на курс ЦБ, поняла, что получила сумму в три раза больше, и неопределенно хмыкнула. 
 – Я не помню, пап. – А потом, заметив, как сын приготовился ее опровергнуть, добавила быстро:  – Обожаю модерн! Если покупателей не найдется, я эту вещицу себе заберу. 
Отец расхохотался, понимая, что дочь хитрит, и,внимательно глянув на свою любимицу, пробурчал тихонько:
 – Покупатель всегда найдется, Нунечка. Я тогда шкатулку отреставрирую и тебе на день рождения подарю. 
 – А мне? Что подаришь мне?  – оживился Ромка.  – У меня уже скоро... 
 – Как же скоро?  – усмехнулся дед.  – В феврале. А у мамы твоей в ноябре. 
 – Ты список составил?  – поддел сына Мишка, щекоча худющие мальчишеские ребрышки. 
 – Пойдем, я тебе покажу кое-что,  – бросил отец и, развернув инвалидное кресло, направился в мастерскую. Мишка, ухватив сына за щиколотки, взвалил брыкающегося Ромку себе на спину и отправился за бывшем тестем. 
Нина улыбнулась, наблюдая, как сын пытается вырваться из крепкого отцовского захвата, И решила не идти со всей компанией в мастерскую, прекрасно зная, чем сейчас примется хвастаться отец  – иконой, что привез Грегуар Гарш для оценки. Да и находиться с бывшим мужем в одном помещении не хотелось. Она мыла чашки, как наяву, представляя выражение лица Дениса Цесаркина, вздумавшего полакомиться мяском или схомячить тарелку ее борща. Сюрприз! Она рассмеялась про себя и, поставив посуду на место, подошла к окну и, отодвинув штору, в изумлении уставилась на перекошенное от злости лицо незнакомца. Человек пробормотал какие-то ругательства и, спрыгнув в кусты, скрылся в темноте. Нина бросилась к входной двери, проверила, закрыта ли она. А потом, отдышавшись, неспешно прошла в мастерскую отца и попросила бывшего мужа:
 – Ты не мог бы отвезти меня в город? 
Теперь, аккуратно пинцетом перекладывая в хрустальную вазу кишащих в постели насекомых, Нина с ужасом поняла, что видела незнакомца, заглядывавшего в окна родительского дома. Видела именно сегодня на записи, что принес Синебоков. Подельник Цесаркина. 
 – Эти люди ни перед чем не остановятся. Но и меня им не запугать,  – мысленно процедила Нина и, собрав всех тараканов, величественно вышла на кухню. Денис Цесаркин все еще печально чах над своими оранжевыми котлетами. Увидев соседку, он пробормотал какие-то извинения, но Арахна поставила перед ним на стол бабушкину салатницу, на две трети наполненную тараканами, и, улыбнувшись резиновой улыбкой, заявила торжественно: