Спорим, мы поженимся? - стр. 43

Нам захлопали, вежливо переговариваясь и кивая, я не знала, куда девать руки, а Гоша протянул укоризненно:

— Ну папа-а…

— — — ---

— А ты не папай! — строго ответил Вадим Петрович. — Давайте-ка, проходите! Яна, шампанского?

— Спасибо, — не отказалась я. А Гоша ущипнул за бок и шепнул:

— Не налегай!

Я демонстративно отпила глоток из предложенного мне бокала и сказала «будущему свёкру»:

— У вас тут так красиво! Сад какой замечательный!

— Это всё Жорина мама, у неё зелёная рука, — ответил Вадим Петрович. — Георгий, ты думаешь знакомить свою невесту с мамой?

— Папа, мы даже ещё войти не успели, — пробурчал Гоша, снова беря меня под локоть. — Пойдём, Яна, поищем маму.

Мило улыбаясь гостям, он повёл меня вглубь сада, где слышались оживлённые женские голоса и звенела посуда. Я хотела пошутить про то, что ещё слишком рано знакомиться с мамой, но решила не баянить. Да и Гоша вон не в своей тарелке… Интересно, почему он себя так плохо чувствует дома? Загадка для супер-детектива Яны Пчёлкиной!

Один из уголков сада был отведён под столы. Вероятно, мама Гоши, женщина восточная, сочла бы ниже своего достоинства обращаться в сервис кейтеринга и всё приготовила сама. Столы, составленные буквой П, как на деревенских свадьбах, ломились от яств. Там было и мясо, и лепёшки, и какие-то пирожки, и ещё много всего, чего я не знала и никогда не видела. Сама мама — полная, как колобок, одетая в длинное свободное платье роскошного синего цвета с широкими рукавами и вышитым орнаментом по вороту и подолу — суетилась у стола рядом с Маликой и ещё двумя женщинами. Оглянувшись, она увидела моего босса и всплеснула руками:

— Сыночек! Ой, счастье-то какое! Приехал!

— Мамуль, ну вы что, сговорились, что ли? — рассмеялся Гоша, обнимая мать. — Разве мог я не приехать на папин юбилей?

— Да кто тебя разберёт в этой твоей Москве, что ты там думаешь?! — ворчливо отозвалась мама, отстранив его и хорошенько рассмотрев. — Малика сказала — ты болел?

— Болел, болел, всё уже в порядке, — отмахнулся Гоша и чмокнул её в щёку.

— А невеста где?

В голосе женщины послышались подозрительные нотки, и я шагнула вперёд, подняв руку, как в школе. В меня упёрся оценивающий взгляд красивых чёрных глаз. Теперь понятно, чьи у Гоши глазки — мамины. Тот же арабский разрез, те же длинные ресницы, та же яркая радужка.

— Мама, это Яна, Яна, это моя мама.

— Очень приятно, — я протянула руку, но, видимо, меня уже приняли в семью, потому что мама Гоши по-простому обняла меня и расцеловала в обе щеки:

— А мне-то как приятно, девочка моя! Зови меня по имени, если хочешь — Айша. Я не обижусь!

— Хорошо, — легко согласилась я и подумала: боже, какое счастье, что всё не по-настоящему! Иначе я, наверное, и слова не смогла бы сказать от волнения.

— А ну, скажи-ка мне, как на духу! — строго глянула на меня Айша, отстранив, поправив изящно обмотанный вокруг головы тюрбан. — Ты вегетарианка?

— Боже упаси, — удивилась я. Но женщина выдохнула с облегчением, приложив ладонь к сердцу:

— Слава Аллаху! Обрадовала, как есть обрадовала! Может, и Георгий за ум возьмётся с тобой рядом!

Меня пробивало на хи-хи, но я сдержалась, только покосилась на Гошу с улыбкой. Мой босс отчаянно фейспалмил, но его маме всё было нипочём:

— Я вижу, вижу, сыночек! Ты такой большой вырос, а так и не понял, что мама всегда права!