Спокойно! Я Дубровский. - стр. 3

– «Господи, а я думаю, чего ржете, надо же какие вы грамотные у меня, даже приятно стало. Ничего, это Дубровский наш, советский парень, который будет бороться с преступниками. Так ведь, Владимир?» – спрашивает меня.

– «Конечно», – отвечаю я.

– «Не конечно, а так точно. Пора привыкать отвечать по-военному. Садись», – сказал Павел Васильевич и началось уже служебное совещание. По окончании, Павел Васильевич оставил меня, Михаила Уфимцева и сказал ему, что я теперь его подопечный, пусть посадит в своем кабинете и учит работать. Через несколько месяцев меня направят на курсы оперативников, а пока пусть за мной приглядывает.

Таким образом, я приступил к работе в должности стажера инспектора уголовного розыска, в оперуполномоченных нас потом переименовали.

Через пару минут я с Михаилом зашли в его кабинет, теперь уже и мой то же, он показал мне стол и стал разъяснять азы нашей работы. Но тут один за другим стали подходить остальные сотрудники. Как оказалось, каждый из них обслуживает определенную зону, т.е. территорию, называется это зональный принцип. Мне достается земля от Крюкова канала до проспекта Маклина. Основные объекты там – Дворец 1-ой Пятилетки и Синагога. По соседству, на Пряжке, была зона Михаила, за каналом Грибоедова, так называемая Покровка – зона Геннадия Афанасьева, Валерий Петров обслуживал зону у Исаакиевского, второй Михаил, Козлов – около площади Труда и двое оперов – Владимир Ветров и Борис Харитонов работали по несовершеннолетним. Всем ребятам около 30 лет, кто окончил среднюю школу милиции, кто вышку (Высшую школу милиции). Наиболее авторитетным среди них был Михаил Уфимцев, мой шеф. Он отслужил в армии, в спецназе, был женат. Спокойный, выдержанный, но, когда надо и взрывной. Потом я узнал, что деление по зонам было вообще-то условным, только по мелким делам работали самостоятельно, а обычно объединялись. Район наш был не очень спокойным, как-то приводили статистические данные, что около 70% населения ранее судимые. А у нас работа, в основном, ходить и добывать сведения по квартирам, так что в любой момент надо было быть готовым дать отпор. С оружием мы не ходили, я вообще понял, что пистолетом лучше не пользоваться, а то потом отписываться перед прокуратурой сложно, только если уж деваться некуда и когда убить могут.

Геннадий, когда уже все собрались сразу же заявил, что с меня причитается. Я сопротивляться не стал, но Михаил вмешался и заявил, что проставляться надо только с первой зарплаты и нечего на молодого наезжать. Тут раздался звонок от дежурного и Михаил, сообщил, что во «Дворце1-ой Пятилетке», где проводится выставка товаров, совершена кража. Так начался мой первый день.

Вместе с Михаилом пошли пешком. Я спросил у него, а нельзя ли на автомашине. Он рассмеялся и сказал, чтобы я забыл про машину, ей можно пользоваться только в экстренных случаях и при совершении тяжких преступлений. Чтобы я привыкал ездить на общественном транспорте, по нашему удостоверению, проезд бесплатный. Там же и возить с собой преступников, но только не опасных. Так в разговорах, вернее в наставлениях, мы и подошли к Дворцу 1 –ой Пятилетке. Как оказалось, там проходила выставка и показ одежды от магазина ДЛТ (Дома ленинградской торговли). Продавцам было выделено небольшое помещение для хранения собственных вещей, которое они закрывали на ключ, а сами находились в зале. Во время обеда одна из продавщиц обнаружила, что пропали 50 рублей из ее кошелька, т.е. вор не украл полностью все деньги, а взял только часть, в расчете на то, что хозяйка сразу не обратит внимание. Михаил вначале стал наезжать на продавщицу, почему мол оставила деньги, и теперь где их искать, если помещение было закрыто, но потом все же взял от нее заявление, показал на меня и сказал: