Спин - стр. 31
Мы прогулялись по комнатам. На них лежала аляповатая печать двадцатого века – стены в желто-зеленых и темно-оранжевых тонах, прочная старинная мебель с гаражных распродаж, кровати с латунными спинками, тюлевые занавески. Оконные стекла заливал упрямый дождь. Кухня и гостиная оснащены по последнему слову техники: здоровенный телевизор, музыкальный центр, компьютер с роутером для выхода в интернет. На улице непогода, а в доме уютно. Вернувшись вниз, Джейсон разлил кофе по чашкам, мы уселись за кухонный стол и попробовали наверстать упущенное за восемь лет.
О работе Джейс говорил в самых общих чертах: то ли скромничал, то ли не имел права делиться секретами. После разоблачения истинной природы Спина он получил докторскую степень по астрофизике, но позже сменил карьеру ученого на младшую должность в «Фонде перигелия». Неглупый ход, если учесть, что И Ди стал влиятельным лицом в Специальном комитете по выходу из планетарного кризиса при администрации президента Уокера. По словам Джейса, из научного центра авиакосмической промышленности фонд тихой сапой превращался в официальный консультативный орган с доброй мерой политического влияния.
– Это, вообще, законно? – спросил я.
– Тайлер, ну что за наивность? Эд уже дистанцировался от «Лоутон индастриз». Покинул совет директоров, передал свой пакет акций слепому трастовому фонду. Если верить нашим юристам, обвинение в конфликте интересов исключено.
– Так чем ты занимаешься в «Перигелии»?
– Внимательно прислушиваюсь к старшим товарищам, – улыбнулся он. – И даю вежливые советы. Лучше расскажи про медицинскую школу.
Он спросил, не противно ли иметь дело с людскими болезнями и слабостями. Я рассказал про семинар по анатомии, который у нас был на втором курсе. Мы, человек десять студентов, вскрыли труп человека и рассортировали его содержимое по цвету, весу, размеру и функциям. Занятие не из приятных; единственной его ценностью был наш практический опыт, а единственным нашим утешением – его безоговорочная истинность. Для меня тот семинар стал жизненной вехой, переходным моментом. После него от детства ничего не осталось. Оно закончилось навсегда.
– Господи, Тайлер. Может, тебе не кофе нужен, а что-то покрепче?
– Только не подумай, что это было экстраординарное событие. Ничего особенного. И это, пожалуй, неприятнее всего: закончил со вскрытием и свободен, можешь идти в кино.
– Да… Казенный дом остался в далеком прошлом.
– А мы проделали долгий путь. Мы оба. – Я поднял чашку.
Затем мы предались воспоминаниям, напряжение улетучилось, разговор встал на привычные рельсы и покатил вперед: Джейсон называл какое-нибудь место – подвал, торговый центр, лесную речушку, – а я вспоминал связанную с ним историю. Например, как мы влезли в домашний бар; как застукали девчонку из школы Райса – как ее звали? ах да, Келли Вимс – за кражей презервативов «Троян» в аптечном пункте «Фармасейв»; как однажды летом Диана заставила нас слушать полные нежности отрывки из поэм Кристины Россетти и декламировала их с таким видом, словно прикоснулась к великой мудрости.
– Лужайка, – предложил Джейсон.
– Ночь, когда не стало звезд, – отозвался я.
Какое-то время мы сидели молча. Наконец я спросил:
– Так она приедет или нет?
– Еще не решила, – равнодушно ответил Джейсон. – Она зашивается с какими-то делами. Завтра должна позвонить, тогда и узнаем.