Спицы в колесе сансары - стр. 9
У Лизы была подруга – ведьма Юля Ветрова. Эта ведьма прославилась многочисленными подвигами и приключениями. И вообще была авантюристкой до мозга костей. Но два года назад ее выбрали губернатором Щедрого, и Юле пришлось посолиднеть. Как губернатор она проводила в Щедром политику модернизации, борьбы с коррупцией и сокращения чиновничьего аппарата. За это Юлю любили простые щедровчане и ненавидел тот самый чиновничий аппарат. На Юлю уже совершены были два покушения и, по слухам, готовилось третье. Но Юля умела выходить сухой из воды.
Все началось ясным весенним днем, когда город был напоен ароматом нарциссов и оборотни, занятые в ЖКХ, наводили марафет к скоро грядущему празднику Победы. Юля Ветрова как раз побывала на одной из таких точек (возводилась мемориальная стела в честь щедровчан – участников войны), вернулась в Белый дом, подписала увольнение еще одного весьма противного чиновника и пребывала в лучезарном настроении. Она удобно расположилась за своим губернаторским столом в своем губернаторском кресле и полюбовалась свежим маникюром от салона «Мариэль». Вдоволь налюбоваться не получилось: в дверь деликатно постучали.
– Войдите! – сказала Юля и сняла ноги со стола.
Вошла секретарша Катенька.
– Привет, Катюш.
– Юлия Владимировна, я насчет кофе.
– Опять отравлен?
– Ага.
– Что на сей раз?
– Мышьяк.
– Фу как тривиально. Еще какие новости?
– Был человек от бизнесмена Галича.
– Это Галич просит у нас спилить половину Марьиной рощи, чтобы проложить скоростную трассу Дон – Скарятино?
– Да, Юлия Владимировна.
– Отказать. Я завтра самолично пролечу над Марьиной рощей и наложу охранные заклятия. Еще что?
– Звонила Лиза Камышева, просила напомнить насчет сегодняшнего.
– О! Лизка! Отлично! Катенька, откройте окно и можете быть свободны. Я буду работать над планами по модернизации Щедрого.
– Юлия Владимировна, может, не надо?
– Чего?
– Окно открывать. На прошлой неделе в вас стреляли из автомата Калашникова, «беретты», «хеклер-коха» и арбалета.
– Вы забыли пистолет для пейнтбола, заправленный кислотой.
– Да! Верно! Юлия Владимировна, будьте осторожны!
– Ничего, Катерина, мы еще повоюем.
Секретарша открыла окно. И резко отпрыгнула. Тут же в окно влетела стрела и хищно задрожав, воткнулась в портрет президента.
– Метко, – констатировала губернаторша и, встав с кресла, выдернула стрелу. – Это уже пятый за неделю портрет президента. Катенька, повесьте новый. И можете быть свободны.
Катя кивнула и вышла.
Юля снова села в кресло. Взглядом притянула к себе телефон. Сняла трубку, набрала номер:
– Лиза, благословенна будь!
– Благословенна будь, Юля…
– В голосе слышу слезы. Опять оплакивала своего Леканта?
– Опять. Юль, если ты хочешь меня ругать, то…
– Нет, я не хочу тебя ругать. Какие новости?
– Ты разве ничего не знаешь?
– А что я должна знать?
– Два месяца назад в Щедрый приехала твоя тетя Анна Николаевна Гюллинг.
– Черт! Почему же никто меня не поставил в известность? И ты молчала!
– Я думала, у тебя хватает своих осведомителей.
– Так, ладно, проехали. И что же делает в Щедром моя тетушка, причем скрытно? Тебе не удалось узнать?
– Кое-что удалось. Юля, она заняла дом Алейниковых, ну тех твоих дальних родственников с Киевской, и что-то там городит. Я побродила около – сторожевые феи дали мне понять, что мое присутствие бестактно.