Спецоперация «Зверобой» - стр. 19
Они прекрасно стреляли, эти русские. Преследователи несли потери. В их рядах уже было несколько раненых и убитый. Это сбило спесь непобедимых финских воинов. Темп преследования угасал. Однако рык финского разъяренного командира гнал солдат вперед. Лес был наполнен криками финнов, треском очередей, свистом пуль.
Неожиданно вскрикнул Мостыгин и рухнул как подкошенный на бегу.
Рядом, из-за дерева, вел огонь Коскинен.
Баталин рванулся к командиру. Тут на его глазах Пааво схватился за руку, медленно осел на снег.
– Борис! – закричал Сергей бойцу Правдину. – Коскинен ранен!
Воентехник подбежал к Мостыгину.
– Ногу, ногу ударило, – шептал стиснув зубы лейтенант.
Сергей выхватил нож, разрезал штанину. Разорвал зубами перевязочный пакет, туго наложил бинт, сняв с себя портупейный ремень, перетянул ногу.
– Подняться сможешь? – спросил Баталин, краем глаза видя, как Правдин перебинтовывает руку Коскинену.
– Да хрен ее знает, попробую.
Баталин подставил плечо, лейтенант схватил его за шею, тяжело поднялся. Они попытались идти, но это плохо получалось. Мостыгин сползал с плеча, Сергей его подхватывал, тащил два-три шага, и сам оседал под тяжестью тела раненого командира группы.
Правдин рядом тащил Коскинена.
Теперь их прикрывал один Филин. На вражескую канонаду он откликался короткими очередями. Надо было что-то предпринимать. Но что?
– Командир! – подбежал разгоряченный боем Филин. – Уходите, я вас прикрою.
– Нет, Николай, нельзя… Отходим вместе… – прохрипел лейтенант.
– Нам иначе не уйти, товарищ воентехник, – обратился боец к Сергею. Баталин согласно махнул: давай Коля. Он вытащил из подсумка гранату и передал Филину.
– Последняя, держи.
– Может, не надо, оставьте себе на всякий пожарный.
– Это и есть самый пожарный.
Два других бойца молча протянули Николаю по гранате.
– Теперь я вооружен до зубов, – пошутил Филин и, развернувшись, не прощаясь, зашагал навстречу врагам.
Баталин подхватил лейтенанта, Правдин – Коскинена и они потащились вперед. Разведчики уходили все дальше, прислушиваясь к трескучим очередям за спиной.
«Одна граната», – считал Сергей. Следом за взрывом стучал, стучал филинский автомат. Вновь обрывались звуки, наступала тишина. Сердце заполняла тревога: неужели все. Вдруг вновь долетало знакомое «та-та-та». Жив, курилка, жив. Еще один разрыв гранаты, и опять ночное безмолвие. Но вот пущена в ход третья граната, за ней короткая очередь, все окончательно стихло.
Теперь они шли в полной тишине. Сделали привал, перевязали командира и опять в путь. Однако вскоре стало ясно – им не под силу одолеть многокилометровый путь по заснеженному лесу к своим. На очередном привале лейтенант Мостыгин сказал вслух то, о чем думали остальные.
– Что-то мы не то делаем, ребята. Надо строить шалаш, маскировать его, мы с Пааво остаемся. А вы идете к своим и возвращаетесь с подмогой.
Баталин с Правдиным обшарили округу, нашли подходящую яму. Нарубили лапника, выстелили им низ ямы, уложили туда раненых, верх закрыли ветвями деревьев, оставив небольшой лаз. Сергей передал командиру оставшиеся у него галеты.
– Все, мужики, ждите. Мы вернемся за вами.
Они двинулись к своим. Шли всю ночь. Дальняя дорога по лесу, холод, мороз, и хоть они не были ранены, но силы разведчиков иссякли. Утром их заметила группа бойцов из второго отряда. Нашла в поле, когда они сели передохнуть. Обоих привезли в расположение части на санях.