Спецоперация «Крым 2014» - стр. 21
А когда Кручинин перевелся с Севера на Черноморский флот, сослуживцы подшучивали: мол, у тебя на каждом новом месте службы по сыну родилось, давай еще и черноморца. А вышла в итоге доченька – Людмила.
Закончил свой длинный тост Александр Иванович так:
– Офицер имеет право только в трех случаях становиться на колено – перед Боевым Знаменем, перед родником и перед матерью. Но я бы добавил еще… И перед офицерской женой!
После этих слов он грузно встал перед супругой на колено, взял ее руку и поцеловал.
Ольга Михайловна зарделась…
После Александра Ивановича говорила Людмила. Просто и от души:
– Дорогая мамочка, поздравляю тебя с днем рождения. Я где-то читала, что мама – это проводник между Богом и людьми. Именно благодаря тебе и Павлик, и Олежка, и я появились на свет....
– Межу прочим, и я имел к этому делу самое непосредственное отношение, – вставил Кручинин-старший, – и все дружно засмеялись.
Затем говорил Павел.
Обычно по-командирски немногословный, в этот раз он говорил долго:
– Мам, я хорошо помню наш военно-морской гарнизон на берегу Тихого океана, где ты служила с отцом в бригаде подлодок. Помню, мамуль, как мы ходили на пристань, когда папа не возвращался домой в назначенный день. Я бросал в океан камешки, а ты плакала так, чтобы я этого не видел.
Помню наш необустроенный северный гарнизон, когда папа простыл и попал в госпиталь с бронхитом, а мы с тобой и с крохотным Олежкой целый месяц жили в дырявой брезентовой палатке с прогоревшей буржуйкой. А ты колола тяжеленным топором дрова. Где изморозь покрывала по утрам байковое одеялко Олежки, а ты и его, и меня грела своим теплом. И мне было страшно, когда он закашлял кровью…
Тут Ольга Михайловна не выдержала – всплакнула, вытирая слезы старенькой шалью.
Павел взял рюмку, поднял ее и закончил:
– Я благодарю Бога, что у нас есть ты, мама и офицерская жена. Кланяюсь тебе, родная…
Александр Иванович, тоже тронутый словами сына, с благодарностью смотрел на него.
Затем пришла очередь говорить Олегу.
– Мне, конечно, далеко до Павла. Но я не прозой, а своими стихами тост скажу:
Когда Олег читал свой графоманский стих, Кручинин-старший слушал его вполуха, поглядывая то на жену-именинницу, то на свой парадный морской китель, ритуально доставаемый в праздничные дни из пахнущих нафталином недр шкафа, то на советский кортик, прикрепленный к желтому парадному поясу.
Он думал о том, что и до трех звезд капитана I ранга, и до своих должностей дорос, во многом благодаря жене.
А еще думал о том, что ему даже в страшном сне не могло присниться то, что сейчас происходило в Севастополе наяву…
Он рядовым моряком начинал службу на советском флоте, а закончил ее старшим офицером – на российском. И два его сына служат на российском Черноморском флоте. А внук Юрий, будущий морской офицер, в далеком Владивостоке уже принял российскую присягу…
А вот дочка Людмила и ее муж Богдан тут же, в Крыму, служат на украинском флоте. И сын их Димушка в севастопольской военно-морской академии имени Нахимова прошлой осенью присягнул Украине.
Сват Михаил Иосифович Любецкий, тоже крымчанин, тоже капитан I ранга в отставке (с которым они когда-то вместе служили в одном севастопольском штабе), в 1992-м переметнулся на украинский Черноморский флот вместе с дружком – командиром базы в Донузлаве Борисом Кожиным. Тот быстро пошел вверх, стал «первым украинским адмиралом», был даже некоторое время командующим военно-морскими силами Украины. Он знатно выслуживался перед Киевом, называя себя «морским кулаком украинского президента» и толкая антироссийские лозунги, хотя родился в древнем русском Пскове.