Спецназовец. Власть закона - стр. 36
Из машины, весело гомоня, полезли коротко стриженные молодые люди, лица которых показались Даше не обезображенными печатью интеллекта. Она слегка напряглась, но тут из-за деревьев показался Быков с охапкой сухих сучьев в обнимку, и Даша, расслабившись, вернулась к созерцанию пейзажа.
Увы, это занятие уже не доставляло ей прежнего удовольствия. Мешала продолжавшая грохотать за спиной музыка, чужие голоса и откровенное позвякивание стекла, говорившее о том, что нежелательное присутствие посторонней и не слишком приятной компании в этом райском уголке будет вовсе не таким кратковременным, мимолетным, каким могло бы быть, окажись ребята в полосатом джипе воспитанными, тактичными людьми. Приехали, увидели, что место занято, развернулись и уехали – что может быть проще и естественнее, особенно если учесть, что на много километров вокруг те же сосны, та же река, те же заливные луга и ни одной живой души? Но не тут-то было! Ребятки явно не привыкли уступать кому бы то ни было в чем бы то ни было; наоборот, они привыкли, чтобы уступали им, и пережитые кем-то при этом негативные эмоции для них – просто источник дополнительного удовольствия…
Умнее всего сейчас, конечно же, было собрать вещи и уехать. Хороших, никем не занятых местечек вокруг действительно навалом, весь этот берег на добрых десять километров в обе стороны – сплошное хорошее местечко. Но Даша точно знала, что, сложив в багажник только что выгруженные из него нехитрые пожитки и усевшись в машину, ни в какое хорошее местечко уже не поедет, потому что настроение будет безнадежно испорчено. Унижение – вот как называется чувство, которое она испытала при одной мысли о том, чтобы безропотно, даже не дожидаясь приглашения, уехать отсюда.
С другой стороны, остаться на месте означало ввязаться в более или менее неприятный конфликт, что улучшению настроения тоже не поспособствует. И даже если дело обойдется без ссоры, хорошего все равно мало: пьяная компания и шансон во всю мощь динамиков по соседству – это совсем не то, ради чего они с Романом выбрались за город.
«Куда ни кинь, все клин», – подумала Даша с нарастающим раздражением. День был испорчен окончательно и безнадежно. Она хотела обернуться, чтобы поинтересоваться реакцией мужа на происходящее безобразие, но тут на плечо ей бесцеремонно опустилась чужая рука, приобняла, будто невзначай скользнув по груди, и один из приехавших в полосатом джипе молодых людей, опустившись перед ней на корточки, с гаденькой улыбкой уличного ловеласа сказал:
– Привет, красивая!
– Скучаем? – присоединился к нему, участливо склонившись над Дашей, второй.
Даша погасила окурок о подошву своего туристского ботинка и очаровательно улыбнулась.
– Уже нет, мальчики, – сказала она.
С неба, которое было бы по-настоящему голубым, если бы не повисшее над городом сизое марево выхлопных газов, светило по-осеннему мягкое, незлое солнышко. Дувший с утра ветер прогнал тучи и стих, так что на пригреве было по-настоящему тепло. О вчерашнем ненастье напоминали только темные пятна и полосы влаги вдоль бордюров и в трещинах асфальта, куда намело пыли. Где-то неподалеку размеренно шаркала дворницкая метла, и сквозь несмолкающий, похожий на океанский прибой шум большого города время от времени можно было услышать, как падает, с шорохом и негромкими щелчками задевая ветки, сорвавшийся с дерева мертвый лист.