Спецназ Третьей Мировой - стр. 17
Четыре крупнокалиберных пулемета – нос, корма, по бортам. Один морской миномет. На корме устройство для сброса глубинных бомб. На палубе – матросы с оружием. Один из номеров расчета наблюдает в морской ПБУ (прибор большого увеличения), другие – с биноклями наблюдают по сторонам. Интересно, чего ждут? Наверно, или сеанс связи, или плановый осмотр водного участка. Один за одним среди волн вспухли грибы взрывов. На скалах острова в небо взметнулись мириады птиц, громко крича и против чего-то протестуя. На волнах закачались серебристые тушки оглушенных рыб. Стайка тюленей показалась на поверхности и скорым ходом помчалась к острову. С катера раздалась очередь крупнокалиберного пулемета. Видно, кто-то из пулеметных расчетов решил поохотиться. Тюлени, как по команде, ушли под воду и вынырнули только уже среди прибрежных скальных рифов.
– Наверняка глубоководную связь устанавливают, – прошептал Кузнец, – в определенное время глубоководные бомбы взрывают на определенной глубине – и их подводная лодка на той же глубине по акустике взрывы слышит и место определяет.
– Уверен?
– Конечно! Плюс – глушат на всякий случай чужих: вдруг морские охотники и самолеты нашу лодку проморгали или локаторщики.
Катер перешел с холостых оборотов на малый ход и снова начал рыскать, резко меняя направления движения. Сменил курс и начал уходить в открытое море, стал еле виден на горизонте. Мы терпеливо продолжали ждать. Катер пошел почти у самого горизонта вдоль береговой линии. Где-то в вышине показалась еле различимая точка и послышался рев винтового самолета. Наверняка разведчик возвращается с патрулирования. Скорее всего, катер выходил в какие-то координаты водного участка для установления связи с самолетом. Самолет быстро приближался, вырастая в размерах, и вскорости шел уже, явственно различимый, достаточно низко над волнами. Вот он, старина «Локхид». Возле самого берега сделал разворот и снова ушел в море. Сейчас, скорее всего, будет делать заход на посадку. Шум винтов снова стал отчетливым, и воздушный разведчик пошел на посадку, пройдя над самыми скалами. Если проходит так низко, значит, аэродром совсем недалеко. Катер пошел по линии горизонта, следуя вдоль острова, скрылся из глаз. Выждали еще минут тридцать, осматривая прибрежную полосу и горизонт. Осторожно сползли вниз, цепляясь за камни. Плот представлял собой большую кучу морских водорослей, колыхающуюся на волнах. Бахраджи и Рыхтенкеу залегли среди камней с оружием в руках, тихонько переговариваясь между собой.
– Подъем! Пока время есть, стартуем на прибрежную полосу.
– Самолет не зря два захода делал, – отозвался Рыхтенкеу, – однако смотрел что-то, видно, в план-задании полета осмотр квадрата забит.
– С чего взял, Иван? – переспросил я, внутренне вздрогнув.
– Чувствую. Не пойму чего.
– Не по нашу душу?
– Может, и по нашу, а может, нет…
– Ладно, грузимся и выходим на берег.
Раскидали водоросли, погрузились на плот и начали выгребать, лавируя среди скал. Рыхтенкеу греб молча, не кхекая, как Бахраджи. Все, видно, обдумывал свои ощущения. Опустил руку в воду, понюхал.
– Соляра где-то в воде была не так давно, командир, – после нескольких секунд размышлений высказался он, – морем пахнет, тюленем, рыбой, водорослью и – солярой откуда-то.