Спасти СССР. Манифестация - стр. 18
Но все равно меня одолевали сомнения. Не совершаю ли я свою последнюю глупость? Может быть, есть смысл отменить операцию и просто пройти мимо?
Нет. Я сжал упрямо челюсти и свернул к храму Святого Людовика Французского, единственному действующему католическому приходу Москвы.
У приземистого портика с мальтийским крестом на фронтоне было безлюдно – вторая служба уже началась. Под ноги мне легли вытертые за полтора столетия ступени. Потом я шагнул в храм.
Справа, в притворе, стояла чаша. Я макнул пальцы в воду, обмахнулся ладонью. Сделал три шага вперед и припал на правое колено перед табернакулой[7], осенив себя еще одним крестным знамением. Потом прошел в центральный неф и сел с краю на жесткую скамью.
Немногочисленные тетки в вязаных шапках чуть покосились на меня, но я уже наклонился вперед, молитвенно сложив ладони (а заодно прикрывая часть лица), и зашептал вслед за пастырем:
– Laetare Jerusalem: et conventum facite omnes qui diligitis eam[8]…
Спустя минуту интерес ко мне со стороны пожилых прихожанок угас. В любом случае по возрасту я уже вполне мог пройти конфирмацию, так что приставать ко мне с вопросами во время службы всяко никто не стал бы.
Я начал осторожно оглядывать зал перед собой.
У алтаря совершал литургию Станислав Можейко. Несмотря на понукания Ватикана, старик упрямо держался Тридентского чина, и поэтому мне была видна только его облаченная в розовую казулу спина. Справа от него стоял старейший министрат – пан Генрих, сухой и вездесущий. Вот его внимания привлекать точно не следовало – он из тех, кто все видит и ничего не забывает. Где-то у меня над головой, за пультом раздолбанной фисгармонии, должна была сидеть единственная известная мне сексотка прихода. Я рассчитывал так и остаться вне поля ее зрения. Больше, насколько мне удалось узнать, опасностей здесь нет – стационарный пост у храма пятое управление разворачивало только по значительным праздникам или перед приездом иностранных делегаций.
Я покосился налево. Там, в боковом нефе, меж высоких стрельчатых окон, стоял конфессионарий, чрезвычайно похожий на двустворчатый шкаф-переросток. Лишь необычная его ширина да вентиляционные решетки на уровне голеней давали понять, что все сложнее – туда залезают люди.
«Исповедальная на месте, – выдохнул я с облегчением, – да и куда бы она могла отсюда деться. Так, и где мой итальянец?»
И я зашарил взглядом по затылкам сидящих впереди, разыскивая Рафаэля.
Мне подфартило при разработке операции – благодаря КГБ. Пару месяцев назад наши начали разрабатывать коменданта посольства Италии: уж больно выразительно тот косился на голубоглазых блондинок. Был ли то природный темперамент или отсутствие жены, что дохаживала беременность на родине, но момент сочли благоприятным, и две недели назад бойкая «ласточка» начала скрашивать ночное одиночество вынужденного холостяка.
Все было бы ничего и, может быть, прошло бы как по маслу – не в первый и не в последний раз иностранцы влипали в СССР в умело расставленную «медовую ловушку», но в этот раз КГБ не повезло: под маской простака-коменданта в Москве пересиживал перетруску итальянских спецслужб Рафаэль Палумбо – человек опытный и тертый, бывший куратор Ordine Nero[9] и, что было для меня особо важно, близкий друг Джулио Грассини.