Спасти настоящее - стр. 14

Иваныч тоже мог задвинуть такой образ, что мороз по коже продирал.

– И возьмут они тебя, красивого и молодого и потеряю я такого ценного консультанта. Ты, кстати, кем хочешь значиться: охранником или ординарцем?

Я почесал затылок и открыв холодильник, увидел бутылку «пепси» в пластиковой упаковке.

– Ух ты! Круто! – Сказал я и лапнул холодную ёмкость. Там же в холодильнике стояли и широкие стаканы. – Будете?

– Не люблю я эту дрянь. Ты мне лучше боржому плесни.

Разлив жидкости по бокалам и отхлебнув пахнущий лекарством напиток, я спросил:

– Других вариантов нет?

– Молод ты ещё для консультанта или референта. Капитан у генерала сапоги должен чистить. – Дроздов улыбался, а мне вспомнилось, что когда-то давно на границе, мы пацанами слушали его истории про войну. А я на утро, встав пораньше начистил ему сапоги до зеркального блеска. И так до сих пор в этом не сознался.

– Можно и сапоги, – вы же знаете, мы могём, сами учили

Так до Вильнюса мы и проболтали ни о чём, а в Вильнюсе завертелось.

Глава 5.

– Товарищи офицеры! Ситуация у вас в республике критическая, – начал Дроздов совещание. – По имеющейся у нас информации взрыв на Ионавском производственном объединении «Азот» – это террористический акт. Наши оперативники и следователи уже начали свою работу сразу по прибытии. Я буду краток. Что здесь у нас твориться вы знаете, хоть и не лучше меня, но в достаточной мере, чтобы сделать вывод, что в случае переворота может повториться Венгерский сценарий. Я не про наши танки, а про повешенных на столбах сотрудниках Венгерского КГБ. Пусть никто из нас не строит иллюзий, что кого-то минует чаша сия, если мы допустим подобное.

Я стоял у выхода из конференц-зала в небольшой группе московских коллег и слушал председателя КГБ в пол уха. Он накачивал коллектив грамотно. Даже у меня сначала засосало под ложечкой, а потом стало подташнивать.

Иваныч и сам мог очень образно передать настроение. Я, например, очень чётко представил висящим себя, и шея моя зачесалась. А что? На меня не распространялся иммунитет неприкосновенности как во сне. Это не был сон. Это была жестокая реальность, в которой мне не раз доставалось. И, как сказал «человек из Торгово-промышленной палаты», надо было определяться, сгинуть в пучине Перестройки, или выплыть. Честно говоря, я ничего не рассказал Дроздову об утренних событиях, именно потому, что не хотел первого и не строил иллюзий о своей исключительности. В конце концов мне хотелось просто жить. И у меня снова появилась личная цель выжить.

– Так, товарищи! Свои задачи вы знаете. Конверты вскрыты. Действуйте. Чижов! Выезд сейчас. Тремя машинами, – сказал он мне. – Здешние коллеги сообщили, что Управление фактически в осаде. Да и мы с тобой видели те машины на тротуарах.

– Мы здешним коллегам верим?

– Не всем.

– Понятно.

– Надень бронежилет и возьмите автоматы. Старший группы – майор Петров.

– Есть!

Мы укомплектовались, вооружились, расселись по машинам и выехали из внутреннего колодца Управления Литовского КГБ через арку с двойными железными воротами «заднего выезда».

Три чёрные «Волги» с одинаковыми госномерами повернули на право и «рванули» на юг. Шторки на заднем и боковых стёклах, матовая панель между салоном и водителем не позволяли нам с Петровым ориентироваться. Мы молчали. Я пристроился дремать. Почему-то сегодня я не выспался. Всегда вырубался по команде, а сегодня, после разговора с Иванычем, уснуть не мог долго.