Спасти красноармейца Райнова. Книга восьмая. Партизан. - стр. 10
Причём, сказал это вслух, почти пробормотал, но у главврача оказался хороший слух, сразу же разразившимся спичем на полчаса. Если коротко, его ответ был таковым – кто же тебя отпустит, такого приказа не было. Тут я понял, что не включил ещё один пункт, третий, что получу при побеге. Свободу. Свободу выбора что делать и как хочу жить. Так что без вариантов, бегу ночью. Дальше пошли процедуры, новая мазь на колено, кормёжка, причём, вполне неплохая, ел, хотя отбитое нутро болело, ну и обслуживание меня сиделкой. Посетителей не было, что в мире происходит, без понятия, оторван от новостей. Уже началась Сталинградская битва после Харьковской мясорубки или ещё нет? Что с моей бывшей армией происходит? Много вопросов, и ни одного ответа. Как стемнело, я касанием за колено убрал сиделку в хранилище. Потом кряхтя, и скрипя пружинами, пытался встать. Только с третьей попытки вышло. В принципе, ноги не в гипсе. Синяки и травмы есть, но ходить, подволакивая правую ногу с повреждённым коленом, вполне мог. Первым делом к столу у окна. Поставил рядом на пол оба чемодана, и вещмешок с вещами генерала. Форму на спинку стула повесил, и шинель сюда же. Одной рукой действовал, пусть та и имела ограниченную подвижность, но справлялся. На стол планшетку, из которой выложил все документы, даже наградные книжицы на награды. Подумав, вытащив всё из планшетки, и убрал ту в хранилище. Пригодится ещё. Подтянув блокнот, вырвал страницу, неудобно как одной рукой, взяв карандаш, написал:
«Не судите строго, но после избиений в подвалах Лубянки я сильно разочарован в нынешней власти. Против неё не пойду, но и в совместных действиях дальше не вижу смысла, из-за утраты доверия. Ухожу за линию фронта, буду воевать против врага как партизан. После войны уйду в отшельники. Прошу меня не искать, вещи передать супруге и не судить строго». Поставил число и подпись. Строчки, прыгающие были, но в моём состоянии только так, хорошо хоть разборчиво. А что, уходить просто так? Нет, послание нужно оставить обязательно. Вот и указал всё кратко, причины, следствие, и планы на будущее. Убедившись, что оставил всё ненужное, пусть на самом деле передадут жене Власова, а сам пошаркал к окну. То полуоткрыто, впускало ночную свежесть, так что распахнув, аккуратно выглянул. Вроде свидетелей нет, и сев на подоконник, с трудом перекинул травмированную ногу, начал спускаться с той стороны. Даже держась одной рукой за раму, скрипя зубами от болей в рёбрах, им отдача шла, встал на землю и отойдя, сел, где прижав ладонь к траве, поднял голема. Первым делом я достал сиделку. Та даже охнуть не успела, падая на спину, сидела же на стуле, когда я её убрал, но тут голем тычковым ударом отправил ту спать. Я знал, что делать, а големы умеют то, что знаю я, так что травм у той нет. Дальше управляя магическим воином, на руки принял сиделку и поднял её в окно, уложив на подоконник. Сам поднялся следом и дальше к кровати, уложив ту на неё. Даже накрыл одеялом. После этого прыжок на улицу, прикрыть окно, и подхватив моё новое тело на руки голема, рванул к ограде. Времени мало, а столько нужно сделать. У выхода толпилось несколько человек, курили, явно раненые или больные, поэтому пришлось перебраться через забор, он дощатый. Да просто две доски вырвал, вынес моё тело и голем побежал по ночному городу прочь, сканером выискивая место, где можно переждать. В планах занять свободную квартиру, где хозяева или воюют, или в командировке. И пока я там буду лежать, голем станет посещать рынок.