Спасти красноармейца Райнова. Книга десятая. Хитрый Лис - стр. 6

***

Надо сказать, кризис я всё же пережил без последствий. Если бы я не добыл этот зимний домик финских кукушек и егерей, точно бы до своих не дошёл, и окочурился. Нормально, пусть остаточное от болезни оставалось, особенно слабость и боль в горле, да кашель, но чувствовать я начал себя нормально. Температура ушла, аппетит появился. Нет, я постоянно подтапливал печь, кипятил воду в чайнике, заваривал кофе. Я не люблю чай. Как попал в лабораторию, только натуральный бразильский кофе пил. Чай с не охоткой. Если в гостях, чтобы не обидеть. А тут две банки отличного кофе. Бутерброды делал, превозмогал слабость и готовил. В основном рыбу варил и пил бульон. Плюс нашёл банки тушёнки. Наши, советские. В сундуке под второй лавкой. Видимо свежие трофеи. Из говядины те. Вываливал в горячую воду, размешивал, а как закипало, снимал с буржуйки котелок, и пил мясной бульон, с мясом. Это здорово помогало. Много жидкости, и сытно.

Я бы сбился со счёта сколько дней в забытье пробыл, но хранилище запустилось на третьи сутки, это точно, я не в лучшем состоянии был, снова одежду сменил, мокрая от пота, тут же запасная висела, финская, сохла на верёвочке, но запустить кач смог. Накачалось уже тридцать килограмм. Значит пять суток с момента попадания, почти шесть. Ну в принципе нормально. Я кстати обшарил все вещи солдат, домик, ранцы, медикаменты искал, перевязки себе делал. Искал что от простуды, но не нашёл. Кроме варенья. С кофе его пил. Да, выходил, утепляясь, добывал дрова, когда закичились, да снега чистого для воды, других источников нет. Нас серьёзно замело, но в принципе лошади в порядке. Обгладывали кору с деревьев, снег вместо воды, тент защищал с двух сторон от ветра, тут склоны, с третьей стенка моего домика, и сверху от снега, те там грелись. Вроде не простыли, прижимались друг к другу. Просто, когда хранилище заработало, я сразу вышел, убрал сани с рыбой, обоих коней, тент оставил, домик перекинул под него, хранилищем добыл немало дров, им же нарубив, так что с дровами проблем больше не было. И не шумел топором. Вот дальше и восстанавливался. Да просто решил, что хватит тянуть пора идти, мало ли надут? Это больше всего беспокоило. Ну и соль окончательно закончилась. Вещи уже все просушил, в свою форму оделся. Сверху финский тулуп и треух, маскировочный халат, там один кровью не попорчен. Остальные два стирать нужно. У возницы такого халата не было. Из оружия, два «Суоми», двойной боезапас, две винтовки «Маузер» с оптикой, и пистолет финский. Про советское оружие говорил, «ДТ», «Наган» и винтовка Рамиса. Я по номеру глянул, совпадет с тем что в красноармейской книжице записано. Не бросил личное оружие, молодец. Так что раскочегарил печку, на ней чайник уже кипел, ещё наготовил блюда, чтобы потом не тратить время, и вот так, а темнеть начало, сегодня к слову было двадцатое января, стал собираться.

А к вечеру перебрал всё добытое. Пустые сани отдельно, причём коня запряг, рыбу отдельно. Ну и прибрав домик, убедившись, что ничего не уставил, встал на лыжи, две пары на стенке домика закреплены, палок не было, и уверенным движением направился к дороге. На лице шарф с возницы, только глаза видно, на груди «Суоми», вот так поглядывая по сторонам, и главное слушая, слух вернулся, чистым стал, и двинул. Дошёл за полчаса, даже вспотел, рановато всё же решил выйти, но тут без вариантов, нужно идти. Я хочу в госпитале на тёплое постели лежать. А вот с опушкой сближался по-пластунски, потому как на дороге слышал рокот мотора и весёлые крики финнов, а выглянув, не узнал дорогу, хотя сгоревший тягач, вон он. Техники стало больше, а трупов так раз в шесть больше. Расставили её как будто брошенную в разных местах, с два десятка финских солдат было, но главное офицеров шестеро, явно непростые и четверо фотографов. С кем бы поспорить что это иностранные корреспонденты?