Спасти красноармейца Райнова. Книга десятая. Хитрый Лис - стр. 35

А как стемнело, прихватив винтовку, стал охотиться на немцев из окон казармы. Они думали их никто не видит, а о том, как я ночью вижу, по всей крепости известно было. Вот так два магазина и выпустил. Те спокойно перебегали, ротацию проводили, так я уничтожил пятнадцать солдат. Пятнадцать попаданий и пять патронов чтобы подранков добить. Я не промахиваюсь. А решил так, буду уничтожать не менее десяти немецких солдат за ночь. Больше можно, но не меньше десяти. То есть, выпускаю два магазина и отдыхать.

Да как-то особо меня и не дёргали, видели какую пользу приношу. Даже дважды вынесли благодарность. На третий день погиб мой ротный. До этого командиры собрались в подвале «Дома Офицеров», ну тут командиров РККА, и договорились идти на прорыв. Почти опустошили наши запасы патронов и гранат. Прорыв надо сказать удался. Наша рота частично участвовала, мы там оба «ДШК» потеряли, они здорово помогли, Герасимов погиб как настоящий герой, но брешь пробили, из крепости вырвалось около двух тысяч бойцов и командиров. Там и погиб Хайруллин. Его жена так убивались, не передать. Сначала взводный-два принял командование ротой, потом, когда его серьёзно ранило, уже старшина Главнюк. Я передал личный «ДШК» и последнее противотанковое ружьё. Оно против лёгкой бронетехники и пулемётных точек отлично работало. Тут ещё к нам прорвались часть бойцов и командиров. Те, кто не смог вырваться с другими. И нашим узлом обороны с чего-то вдруг начал командовать майор Гаврилов. Он оказался старшим командиром в крепости. Тоже татарин, но он из другого полка. Чёрт, да он даже из другой дивизии и их казармы вообще на другой стороне крепости были. Как он тут-то оказался?

А про нас слухи ходили, не без этого, что у нас тут порядок, особенно на моей подведомственной территории, и с припасами, и с водой, и с боезапасом. Его с бойцами куриным бульоном откармливали, те четыре дня ничего не ели, врач только это разрешил. Оказалось, тот на разведку прибыл, убедился, что запасы есть, хотя и изрядно потраченные. С бойцами забрал часть, да ограбил нас, и ушёл. А старшим после него, стал старший лейтенант Потапов, адъютант штаба батальона, но не нашего, создав узел обороны за счёт нас, по сути тут почти батальон набирался, под четыре сотни, не считая гражданских, но бойцов каких только родов войск не было. Даже бойцы НКВД, из конвойного батальона. И воевали. Кстати, тот удачный прорыв, такого я не помню. Видимо моё вмешательство изменило историю. Это время так шло, пока про меня не вспомнили. А я ведь каждую ночь на охоту ходил. И судя по тому как немцы зло нас обстреливали, включая пушками, потери им такие не нравились. Только по этой злости, бойцы и командиры видели, что я не бахвалюсь, а действительно бью противника. Впрочем, пару раз и днём охотился, тут уже свидетели были, как работал, и сколько настрелял. И вот, на восьмые сутки войны, я сидел на койке, обнимал Дину, у той на руках умер боец, успокаивал, всё же медицина не её, та педагог, очень с детишками любила возится, когда в зал прошёл Гаврилов. Сутки его не было, что-то опять видимо нужно. Он как нас не посетит, всегда на что-то ограбит.

– Старшина, подойди, – велел тот и направился к столам, устало сел на лавку, положив рядом грязную и помятую фуражку, ему дежурные из женщин, щей налили.