Спасти или уничтожить - стр. 3
– Это я и так знаю, – кивнул Берия. – Вы говорите, что этот капитан…
– Чеглаков, – подсказал Меркулов. – Капитан Чеглаков.
– Да! Этот капитан Чеглаков докладывал, что он отдал приказ о поджоге здании и проверил потом его состояние после пожара?
Меркулов поморщился:
– У нас нет даже уверенности в том, что звонок этот был от Чеглакова, не говоря уже о том, что…
Берия кивнул и не сказал ни слова. И по его молчанию Меркулов понял, что мысли текли к необходимости докладывать все Сталину, поёжился – хорошего мало – и постарался помочь.
– Вот, – положил Меркулов на стол очередной листок, – перечень поручений, отданных к исполнению в четырех управлениях, которые находятся в тех районах. Поручения были одни и те же, поэтому есть все основания предполагать, что все руководители так или иначе координировали свои шаги, особенно после начала боевых действий.
Берия взял в руки листок пробежал по нему взглядом, спросил:
– Ну, а каковы могут быть объемы материалов по всем перечисленным позициям?
– Поскольку нет никакой информации о степени исполнения поручений, невозможно дать даже самый приблизительный ответ, – признался Меркулов.
– Да, зачем он, этот ваш «приблизительный ответ»? – в голосе Берии прорвалось недовольство.
Меркулов не ответил, и Берия тоже молчал, уперевшись взглядом в лист бумаги. Потом поднялся, сделал несколько шагов от стола, а вернувшись, сказал уже иным тоном, решительным:
– Указания отдавались по вашей линии?
– Нет! – невольно поднялся Меркулов. – Тут такая закавыка получается, что отдавались они еще по линии НКВД, но после февральского разделения исполнение их в основном было возложено на НКГБ.
Берия недовольно мотнул головой.
Полгода назад, 3 февраля 1941 года, из народного комиссариата внутренних дел был выделен народный комиссариат государственной безопасности, которому и передали часть задач, прежде лежавших на НКВД. Оспаривать мудрость государственного решения, конечно, никому не приходило в голову, но на работу обоих ведомств это повлияло, и, как сейчас видел Берия, не всегда в лучшую сторону.
Докладывать об этом товарищу Сталину необходимо, понимал Берия, но сделать это надо так, чтобы последствия были хотя бы предсказуемыми, без ненужных оргвыводов, без снятий с постов. Идет война, и любое перемещение, особенно в этой сфере, создаст много проблем, и проблем долгосрочных. А дело надо делать, вопросы надо решать.
Но идти к вождю с таким обоснованием глупо. Просто глупо. Он это и слушать не станет. Значит, надо искать какое-то решение, которое покажет, что ошибки и недочеты стали следствием не довоенной неразберихи, а вызваны исключительно вероломным фашистским нападением.
Сзади кашлянул Меркулов:
– Товарищ Берия! Есть смысл ориентировать возникающие в тылу у немцев партизанские отряды на поиск информации об отправленных грузовиках. Это на самое первое время. Параллельно начать формирование спецгрупп, которые будут позднее заброшены в районы вероятного пребывания этих же грузовиков. Конечно, гарантий мало, но надежда остается.
– Надежда остается, – повторил Берия. – Надежда остается. Ну, хорошо. Сколько машин было загружено? Какие материалы и в каком объеме там находились? Кто персонально сопровождал транспорт? Каково было хотя бы самое общее направление движения? В конце концов, Всеволод Николаевич, мы должны иметь хотя бы самое общее представление о том, куда будем отправлять людей и для поисков чего именно.