Спасти дракона - стр. 8
«Рыщущие Филины» давно распались, а вот теперь нашелся настоящий виновник гибели Ривера и получил по заслугам, но облегчения Лорен не чувствовала.
Она склонилась над Дириком, вытерла руки о его дорогущий пиджак. В голове шумело, перед глазами вспыхивали темные круги, хотелось лечь и отдохнуть. Лорен чуть потрясла головой, рассеянно огляделась и увидела на полу фотографию, которую уронил помощник Дирика, когда она швырнула его в стену. Старая знакомая фотография…
Лорен протянула руку. Из простреленных груди и живота обильно текла кровь, но она не замечала – хмарь притупляла боль, да и все равно уже. Пальцы дрожали, когда она коснулась плотной фотобумаги. Сейчас на таких не печатают. Давно уже Лорен не видела таких старых фотоаппаратов. Она даже не помнила день, когда было сделано это фото и кем. Она и лица Ривера толком не помнила, а увидев сейчас, удивилась – как она могла забыть? Проницательный взгляд, прохладная гладь густых черных волос, теплую улыбку…
Как она могла забыть?..
Лорен заплакала впервые за двадцать лет.
***
Ее апартаменты располагались на последнем двадцатом этаже роскошной гостиницы и были такими просторными, что в них можно было разместить десяток машин, которым все больше отдавалось предпочтение перед конными экипажами. Лорен добралась до дверей и заперлась изнутри, чтобы не мешали – стреляли через глушилки, но наверняка шум борьбы привлек внимание обслуги, к черту ее, к черту всех.
Она прошла мимо перевернутого столика, не обращая внимания на осколки, занозившие босые ноги. Прошла мимо бездыханного Панрана, даже не взглянув. Вошла в оставленную открытой дверь балкона и впервые обратила внимание на захватывающую дух высоту. Впервые вдохнула отсюда полной грудью холодный весенний воздух, который взорвался неожиданной болью в раненой груди. Похоже, хмарь переставала действовать.
Лорен прислонилась к стене, провожая взглядом всплывающее из-за горизонта солнце. Краешек гранатово-красного диска горящим маревом освещал небо, будто залитое кровью. Высокие здания, инкрустированные стеклом и блестящими камнями, отражали рассвет, и словно бы ядро столицы заливало огнем и кровью.
Перед нею весь мир на ладони. На счетах миллионы золотых, от одного ее слова зависят чужие жизни, перед ней лебезят и заискивают, ее уважают и боятся. Она ни в чем не нуждается – все принесут в десяти экземплярах по щелчку пальца.
Проблема в том, что это не имеет никакого значения. Уже давно. Того, что ей нужно, не достать ни золотом, ни лестью, ни миром, сжатым в огненный кулак.
Лорен перевела взгляд на фотографию, которую осторожно держала кончиками пальцев, опасаясь замарать кровью. Вгляделась в родные черты, смущенную улыбку, захваченную врасплох. Словно наяву услышала его голос – надо же, думала, что забыла звучание, но вот он говорит:
«Эй, Рен».
– Эй, Рив, – шепчет она.
Вернуться бы в прошлое хотя бы на мгновение. Снова радостно гикать с ребятами на диких лошадях, нестись босиком по нагретому песчаному пляжу, спотыкаясь от хохота, толкаться, пихаться, падать кучей в дурашливом захвате, тащить яблоки тайком, набегать на поля, биться, удирать от стражников, учиться, едва передвигаться от усталости после тренировок, получать от наставника Лаурика подзатыльники, стыдиться от укоризненного взгляда бабули и любимой сестры…