Спасительница волшебных книг - стр. 45
– Иди, – смилостивился он. – Вот, возьми.
Он порылся в кармане, вытащил горсть монет, сосредоточенно поворошил монеты пальцем, вытянул самую мелкую и вручил мне. Один элен.
– Купи себе, что захочешь, – предложил он, раздувшись от собственной щедрости.
Я переступила порог кондитерской лавки и огляделась.
Как же здесь хорошо! Желтые лампы светят ярко, радостно. На полках выстроились стеклянные баночки, полные разноцветного драже. Блестит хрусталь витрин, а в витринах – все соблазны мира!
У меня глаза разбежались. Я давно мечтала попробовать местные сладости: пастилу из ванильных бобов, карамельные одуванчики с сахарной пыльцой, печенье из ореховой муки и клеверного меда, посыпанное лимонной стружкой… И сейчас все эти богатства лежали передо мной.
А какой тут стоял аромат! Его можно было не только обонять, но и осязать. Густой и теплый, как какао. Тающий на языке, как безе. Обволакивающий и пряный, как растопленная карамель...
– Чего желаете, милая? – приветливо спросила продавщица. – Пирожное из розового шоколада с клубничным муссом? Конфеты из сладкого сыра в глазури? Грушевую пастилу?
Я шумно сглотнула слюну и тоскливо посмотрела на ценники.
Расщедрился Бармалей, ничего не скажешь. Выданного им элена хватит на то, чтобы разок лизнуть карамельного петушка на палочке.
– Пирожок с клюквой, пожалуйста, – попросила я. – А на сдачу, если хватит, мятных пастилок. Есть у вас такие? Чтобы освежить дыхание?
– Хватит и на пирожок, и на пастилки, – кивнула продавщица. – Вы новая жена господина Бармалана? Та самая иноземка?
– Да, та самая.
Продавщица оглядела меня расширенными глазами, сочувственно цокнула языком и положила в пакет поверх пирожка большую конфету в золотой обертке.
– Подарок новобрачной, – пробормотала она. – Чтобы жизнь была сладкой…
Судя по ее голосу, она сама не верила в свое пожелание.
Но меня растрогали ее слова. Кондитерша стала первой в этом городке, кто отнесся ко мне ласково.
Я съела пирожок тут же, в лавке, косясь на темный силуэт книготорговца за витриной. Тот стоял, опершись на палку и уставившись куда-то вдаль.
Как же не хотелось выходить к нему! Я бы с удовольствием провела эту ночь в кондитерской лавке. На коврике возле двери. Пусть посетители вытирают о меня ноги. Все лучше, чем идти в дом моего мужа.
Бармалан нетерпеливо постучал по стеклу набалдашником трости. Я поплелась наружу.
– Вот, купила вам подарок, дорогой… Рэб, – выдавила я и протянула ему пакет с мятными пастилками.
Он фыркнул.
– Приучайся не тратить деньги на ерунду, – сказал он наставительно, раскрыл пакет и сунул одну пастилку в рот.
– Слушаюсь и повинуюсь, – пробормотала я.
Ему бы этих мятных пастилок с килограмм съесть. Тогда можно будет стоять рядом с ним и не морщиться.
Он выставил локоть и глянул на меня повелительно. Пришлось опять положить ладонь на сгиб его руки и плестись рядом.
Зеленая крыша книжной лавки уже показалась за домами. Меня полностью захватило тягостное ожидание момента, когда я останусь наедине с супругом.
Мы проходили мимо трактира. Его окна весело горели, отбрасывая светлые прямоугольники на мостовую.
Бармалан остановился.
– Зайдем. Я не прочь подкрепиться. Дома обеда нет, а ты сегодня его уже не успеешь приготовить.
Какое счастье! Еще одна отсрочка.
Посетители приветствовали Бармалана кивками, звучали поздравления. Впрочем, не особо искренние – просто дань вежливости. И после того как лиллидорцы произносили нужные слова, они сразу отводили глаза, не желая продолжать с книготорговцем разговор.